Я люблю зеленый чай "Greenfield" Вот сейчас вскипит чайник, и я заварю себе ароматную кружку. Как всегда, сперва я заливаю заварку холодной водой на десятую долю, а потом разбавляю кипятком, чтобы в итоге температура была не больше 90 градусов. Тогда напиток получается волшебным. Это колдовство? Нет, конечно. Это технология. Но вот вопрос: когда технология становится колдовством? Что требуется, чтобы технология обрела статус колдовства, и что требуется для утраты такого статуса?
Допустим, я влюблен в девушку Прасковью, а она влюблена в юношу Прохора. Тогда я достаю зеленый чай "Greenfield" и ссыпаю его на сухую сковороду, слегка поджариваю, и произношу ВСЛУХ, что важно, ВСЛУХ, следующие слова: "Как сухотка входит в любимый чай, так пусть войдет сухотка в отношение Прасковьи к Прохору, пусть сухой сушью иссохнет ее пристрастие любовное к Прохору, да будут мои слова крепки и лепки, во имя Отца и Сына и Святого духа, аминь! " Далее я ссыпаю высушенный чай в заварник, и опять же ВСЛУХ, произношу слова: "Как чай пересыплется, пусть любовь Прасковьи переменится, и уйдет с Прохора, и направится на меня, раба божьего, допустим, Александра Владиславовича, да будут мои слова крепки и лепки, во имя Отца и Сына и Святого духа, аминь! " Далее, я заливаю заварку холодной водой и говорю ВСЛУХ: "как холодна вода, так пусть холодна станет Прасковья к Прохору, да будут мои слова крепки и лепки, во имя Отца и Сына и Святого духа, аминь! " Потом я вливаю кипяток: "Как горяча вода, так пусть горяча станет страсть Прасковьи ко мне, рабу божьему Александру, да будут мои слова крепки и лепки, во имя Отца и Сына и Святого духа, аминь! " Ну и, наконец, когда чай заваривается, я произношу вслух слова "Как отдают аромат и вкус листья чая, так пусть отдаст мне свой любовный пыл раба божья Прасковья, отдаст мне, мне, рабу божьему Александру, да будут мои слова крепки и лепки, во имя Отца и Сына и Святого духа, аминь! " Минимальный ресурс фантазии и литературных способностей будет вполне достаточен, чтобы придумать соответствующие колдовские речения при выпивании волшебного чая "Greenfield".
Чтобы замаскировать очевидный идиотизм процедуры, можно, к примеру, прокрасться в церковь с пачкой чая в кармане, чтобы внутри кармана он посвятился большой божественной силой, которая ляжет на него, как проникающее излучение, превратив его из обычного чая в магический изотоп того же чая. Можно поступить еще сложнее: в 12:00 ночью на кладбище положить пачку чая на могилу удавленника и обвести ее 13-ю канавками, пробороздив их средним пальцем с чугунным кольцом на нем. В целом магия возрастает по мере сгущения аффекта ужаса, сопровождающего ее. Поэтому магия усилится в случае ужасных действий: магического удушения курицы или крысы, жертвоприношения в виде убиенной собственноручно кошки и т. п. Особенное волнение возникает в случае игр с воображаемой фигурой сатаны. Главное - заледенить себе кровь и испытать подлинный ужас.
В целом магия - это способ самогипноза, который не удается в случае недостаточной убедительности колдующего субъекта. Поэтому надо найти средства убедительности по-настоящему потрясающие. Можно сказать, магия на 100 процентов удастся, если волхву удастся завладеть трусиками Прасковьи. Прасковье в этом случае - КАПЕЦ.
Похожую манипуляцию чувствами можно выполнить в церкви. Вообще, фактами духовной жизни являются ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ. Молитвы не убедительны, потому что не убеждают молящихся. Но вот ПОСТ - штука убедительная хотя бы по факту перенесенных голодных страданий. Хороши страдания типа мышечной боли. Травматические страдания могут оказаться необратимо вредными, и потому не рекомендуются.
В целом колдун конкурирует с церковью как самогонщик с государственным ЛВЗ. Возможно, поэтому колдуны церкви не нравятся. Кстати, церковь поймет и простит убийцу 100 беременных женщин скорее, чем поймет и простит колдуна. Довольно интересное искажение моральной оптики, не правда ли?