как Робинзон Крузо научился печь хлеб?

Зерна и риса оставалось мало. Робинзон Крузо заметил что возле дома выросло немного колосков раса и ячменя, которых он не садил, а выросли они сами . И он решил посадить ячмень и рис . Он вскопал землю разделил участок пополам засеял одну половину рисом, а другую ячменём . Он расходовал не всё зерно. Часть зерна, горстку, оставил про запас . Из первого посева не одно зерно не взошло, так как наступили сухие месяцы . В последствии когда пошли дожди, они взошли, как будто их только посадили . Тогда он нашёл другой кусок земли, вскопал его . Мартовские и апрельские дожди хорошо насытели землю семена взошли замечательно . Но семян было мало и урожай получился невелик . Зато появился опыт.
В ноябре и декабре должен быть следущий урожай . На этот раз урожай должен быть превосходным . Но появились новые враги. Во-первых козы, во -вторых зверки которых он назвал зайцами . От них пришлось оградить всё поле . Но тут новая беда- птицы. Пришлось убить несколько птиц и повесить их, как чучела . Они отпугивали птиц. Урожай был сохранён.
Теперь надо было собрать урожай . Пришлось широким тесаком срезать колосья, укладывать их в корзины, а потом перетирать их руками. Теперь надо зерно превратить в хлеб. Зерно надо было в чём-то хранить . Пришлось заняться изготовлением глиняной посуды.
Следущий заботой было перемолоть зерно. Пришлось изготовить из твёрдого дерева, ступу и пест.
Дальнейшее затруднение заключалось в том . как сделать решето или сито. Взял на корабле мотроские шейные платки. Из них получилось три маленьких сита. Теперь надо было решить как печь хлеб. Для этого он из глины приготовил большие круглые посудины. Посудины были широкие но мелкие . Обжёг их. Развёл большой огонь, обложил его четырёхугольными, хорошо обожёнными плитами . В этом очаге он пёк лепёшки, накрыв их глиняными блюдами.
Вот так он стал пекарем . На эту работу у него ушло почти целый третий год его жизни на остраве .

а еще больше не могли написать

У меня, к сожалению, не было ни косы, ни серпа, и после долгих размышлений я решил воспользоваться для полевых работ широкой саблей, взятой мною с корабля вместе с другим оружием. Впрочем, хлеба было у меня так немного, что убрать его не составляло большого труда. Да и убирал я его своим собственным способом: срезал только колосья и уносил с поля в большой корзине. Когда всё было собрано, я перетёр колосья руками, чтобы отделить шелуху от зерна, и в результате из одной осьмушки бушеля семян каждого сорта получил около двух бушелей риса и два с половиной бушеля ячменя (конечно, по приблизительному расчёту, так как у меня не было мерки) .

Урожай был очень хороший, и такая удача окрылила меня.

…я стал думать о том, как сделать каменную ступку, чтобы размалывать или, вернее, толочь в ней зерно; ведь о таком замечательном произведении искусства, как мельница, не могло быть и речи: одной паре человеческих рук было не под силу выполнить подобную работу.

Но сделать ступку было тоже не так-то просто: в ремесле каменотёса я был таким же круглым невеждой, как и во всех остальных, и, кроме того, у меня не было инструментов. Не один день потратил я на поиски подходящего камня, но ничего не нашёл. Тут нужен был очень твёрдый камень и притом достаточно большой, чтобы в нём можно было выдолбить углубление.

На моём острове были утёсы, но ни от одного из них я при всех усилиях не мог отколоть обломка подходящих размеров. К тому же для ступки этот хрупкий, пористый камень из породы песчаников всё равно не годился: под тяжёлым пестом он стал бы непременно крошиться, и в муку попадал бы песок.

Таким образом потеряв много времени на бесплодные поиски, я отказался от мысли о каменной ступке и решил смастерить деревянную, для которой гораздо легче было найти материал.

Действительно, я скоро наметил в лесу очень твёрдую колоду, такую большую, что я с трудом мог сдвинуть её с места. Я обтесал её топором, чтобы придать ей по возможности нужную форму, а затем высек огонь и принялся выжигать в ней углубление. Так поступают бразильские краснокожие, когда делают лодки. Нечего и говорить, что эта работа стоила мне большого труда.

Покончив со ступкой, я вытесал тяжёлый крупный пест из так называемого железного дерева. И ступку и пест я спрятал до следующего урожая. Тогда, по моим расчётам, я получу достаточное количество зерна и можно будет некоторую часть отделить на муку.

Теперь надо было подумать о том, как я буду месить свои хлебы, когда приготовлю муку.

Прежде всего, у меня не было закваски; впрочем, этому горю все равно пособить было нечем, и потому о закваске я не заботился. Но как обойтись без печи? Это был поистине головоломный вопрос. Тем не менее я всё-таки придумал, чем её заменить.

Я вылепил из глины несколько посудин вроде блюд, очень широких, но мелких, и хорошенько обжёг их в огне. Я приготовил их задолго до начала жатвы и сложил в кладовой. Ещё раньше у меня был устроен на земле очаг – ровная площадка из квадратных (то есть, строго говоря, далеко не квадратных) кирпичей, тоже собственного изделия и тоже хорошо обожжённых. Когда пришла пора печь хлеб, я развёл на этом очаге большой огонь. Едва дрова прогорели, я разгрёб уголья по всему очагу и дал им полежать с полчаса, чтобы очаг раскалился докрасна. Тогда я отгрёб весь жар к сторонке и сложил на очаге свои хлебы. Затем я накрыл их одним из заготовленных мною глиняных блюд, опрокинув его кверху дном, а блюдо завалил горячими угольями.
И что же? Мои хлебы испеклись, как в самой лучшей печке.