⇢ 
Димитрий Бобров
ВБ
Вячеслав Бабичев
Сон Степана Разина
Ой, то не вечеp, то не вечеp,
Мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спало-о-ось,
Ой, до во сне пpивиделось.
Мне малым-мало спало-о-ось,
Ой, до во сне пpивиделось.
Мне в сне пpивиделось,
Будто конь мой воpоной
Разыгpался, pазплясался,
Разpезвился подо мной.
Hалетели ветpы злые
Да с восточной стоpоны
И соpвали чеpну шапку
С моей буйной головы.
А есаул догодлив был,
Он сумел сон мой pазгадать.
"Ох, пpопадет" - он говоpил -
"Твоя буйна голова"
http://www.youtube.com/watch?v=7mh9s8z8pxk
Миша Гавриков
Зодчие.
Как побил государь
Золотую Орду под Казанью,
Указал на подворье свое
Приходить мастерам.
И веле благодетель,
Гласит летописца сказанье,
В память оной победы
Да выстроят каменный храм.
И к нему привели
Флорентийцев,
И немцев,
И прочих
Иноземных мужей,
Пивших чару вина в один дых. И пришли К нему двое
Безвестных владимирских зодчих.
Двое русских строителей,
Статных,
Босых,
Молодых .
Лился свет в слюдяное окошко.
Был дух вельми спертый. .
Изразцовая печка.
Божница.
Угар и жара.
И в посконных рубахах пред Иоанном четвертым,
Крепко за руки взявшись,
Стояли сии мастера.
Смерды!
Можете ль церкву сложить
Иноземных пригожей?
Чтоб была благолепней заморских церквей, говорю?
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
Можем!
Прикажи, государь!
И ударились в ноги царю.
Государь приказал.
И в субботу на вербной неделе,
Помолясь на восход,
Ремешками схватив волоса,
Государевы зодчие
Фартуки наспех надели,
На широких плечах
Кирпичи понесли на леса.
Мастера выплетали
Узоры из каменных кружев,
Выводили столбы
И, работой своею горды,
Купол золотом жгли,
Кровлю крыли глазурью снаруди
И в свинцовые рамы
Вставляли чешуйки слюды.
И уже потянулись
Стрельчатые башенки кверху,
Переходы,
Балкончики,
Луковки и купола.
И дивились ученые люди,
Зане эта церковь
Краше вилл италийских
И пагод индийских была.
Был диковинный храм
Богомазами весь размалеван
В алтаре и при входах
И в царском притворе самом.
Живописной артелью
Монаха Андрея Рублева
Изукрашен зело
Византийским суровым письмом.. .
А в ногах у постройки
Торговая площадь жужжала,
Таровато кричала купцам:
Покажи, чем живешь!
Ночью подлый народ
До креста пропивался в кружалах,
А утрами истошно вопил,
Становясь на правеж.
Тать, засеченный плетью,
Лежал бездыханно,
Прямов небо уставя
Очесок седой бороды,
И томились в московской неволе
Татарские ханы,
Посланцы Золотой,
Переметчики Черной Орды.
И над всем этим срамом
Та церковь была
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь, как на сказку,
Глядела на ту красоту.
А, как храм освятили,
То с посохом, в шапке монашьей,
Обошел его царь
От подвала и служб
До креста.
И окинувши взороего узорчатые башни,
Лепотв! Молвил царь.
И ответили все!
Лепота!
И спросил благодетель:
А Можете ль сделать пригожей?
Благолепнее этого храма,
Дркгой, говорю?
И, тряхнув волосами,
Ответили зодчие:
Можем!
Прикажи государь!
И ударились в ноги царю.
И тогда государь
Повелел ослепить этих зодчих,
Чтоб в земле его церковь
Стояла одна такова,
чтобы в суздальских землях
и в землях рязанских
Не поставили лучшего храма,
Чем храм Покрова.
Соколиные очи
Кололи им шилом железным,
Дабы белого света
Увидеть они не могли.
Их клеймии клеймом,
Их секли батогами, болезных
И кидали их, темных,
На стылое лоно земли.
А в обжорном ряду,
Там, где заваль кабацкая пела,
Где сивухой разило,
Где было от пара темно.
Где кричали дьяки:
Государево слово и дело,
Мастера Христа ради
Просили на хлеб и вино.
И стояла их церковь такая,
Что словно приснилась,
И звонила она,
Словно их отпевала навзрыд
И запретную песню
Про страшную царскую милость
Пели в тайных местах
По широкой Руси
Гусляры.
Д Кедрин
Похожие вопросы