Перед тем, как стать Богиней, простой женщине живётся легко?

Богиня.
Петровна, это мощная энергичная, не очень ловкая и не очень везучая женщина, средних лет повёрнутая лицом на закат, во внешнем облике которой, без труда угадываются если не все, то основные наиболее ощутимые лишения, выпавшие на её долю. Вряд ли кто-нибудь возьмёт на себя смелость предположить, что она могла бы стать чеховской душечкой. По характеру своему Петровна, скорее напоминает локомотив, из которого однажды, на полном ходу, совершенно случайно выпал машинист и теперь, не сумев сбросить скорость, эта неуправляемая тяжёлая машина, на очередном повороте судьбы, сойдя с рельсов, пытается создать новый маршрут, по инерции продолжая упрямо вращать колёсами, шевелить поршнями и стучать тумблерами, постепенно увязая где-то в трясине мелких бытовых неурядиц. А случайно ли выпал тот машинист или же добровольно выбросился мало, кто сейчас возьмётся гадать.
Время от времени, нарушая тихую гармонию местного уклада, локомотив издаёт одинокие протяжные сигналы, которые можно было бы сравнить с мычанием коровы, заскучавшей на лугу, но у коровы, всё-таки звук слышится более философским глухим, направленным внутрь себя. Локомотив же транслирует устрашающие гудки непосредственно наружу. Только равнодушный не услышит её искренний надрывный призыв.
Картина полностью меняется, если подарить ей цветок. Глядя на него, Петровна перевоплощается совершенно. Становясь, своего рода лампой медленного накаливания она постепенно начинает светиться счастьем всё ярче и ярче, в конце концов, разгоревшись до такой степени, что больно смотреть. Опасность заключается в том, что "мотылёк", вместе с подаренным им цветком могут довольно быстро истлеть, став частью её гербария.
Зайдя к Петровне домой, я сразу почувствовал запах гари и рванул на кухню, из которой выплывали серые клубы ядовитого дыма. В угарном облаке, кое-как распознав знакомый силуэт, я направился к женщине. В её поведении угадывались суетливые движения. Стремясь прийти на помощь, я попытался подойти ближе, но когда пересёк периметр её активных действий, тут же получил полотенцем по лицу.
Выяснилось, что она забыла убрать, что-то с плиты и теперь занималась активной вентиляцией.
"Тебя здесь только не хватало". Недовольно сказала Петровна, всё ещё не решив, хватит с меня одного шлепка полотенцем или приложиться повторно?
Постепенно дым рассеялся, как и её гнев. Пришло время сообщить ей о цели своего визита.
"А не отправиться ли нам в горы"? Спросил я, игриво подмигивая тем глазом, в который прилетело полотенце.
Находясь в столовой, Петровна отошла от плиты и настороженно повернулась ко мне. В её глазах несложно было прочесть тревогу.
Медленно проведя рукой по столешнице, она заговорила: "Вспомни, чем закончилась наша поездка на велосипедах! Хочу также намекнуть о последствиях, казалось бы, по-детски милой забавы плаванья на катамаранах. Прошло полгода и чем увенчалось наше катание на коньках в центральном парке! У меня, после прогулок в твоём обществе едва найдётся пара колготок без стрелок, утяжек и рваных дыр. Не говорю уже про одежду. А теперь ты меня решил затянуть в горы? Посмотри, на мне живого места не осталось".
Вдохновлённая горечью воспоминаний, она эмоционально сдёрнула с себя кухонный фартук и беззастенчиво устроила демонстрацию травм, украсивших её тело в разных местах памятными следами.

.

.