О чём рассказ Михаила Малиновского "Мир по дороге"?

В судьбах его персонажей, простых людей, отражается практически все время существования советской власти, от послереволюционного до перестроечного. Художественно описывая судьбы, заглядывая проникновенно в глаза своим многочисленным героям, он заглянул в душу русского народа. Не случайно многие его произведения написаны в стиле исповедальной прозы. И не случайно с середины 90-х годов и до конца жизни у него уже не было написано новых художественных произведений, только публицистика и молитвы. "... дух перестройки живет в конкретных делах, и конкретные личности подавляют его. Упаси боже позволить им вознестись на прежние высоты - вся страна превратится в Соловки и Колыму, а народ обретет строгую дисциплину" - это его слова от 04 мая 1990 года. Сбылось ли это в 2000 году, сбывается ли в настоящее время в 2020 году, или это все еще ждет нас впереди? Судьба народа - как судьба человека - мало от него самого зависит... А Михаил Малиновский в конце своей жизни молился - "Я только об одном Бога и прошу, чтобы до края на своих ногах дотопать, никому в тягость не быть." Он ушел в 2010 году, "никому не в тягость", и считая, что выполнил все ему предначертанное.

----текст ---

Тогда я разменял уже восьмой десяток. Однако силенка еще держалась, и мастер я был - что сплотничать, что по слесарному делу, так чтo одинокие вдовушки еще привечали. У Самуськовых корень крепкий... А главная моя специальность, после крестьянства, это пильщик. По всей Оби знали Матвея Финогеныча Самуськова. Если уж я брался производить тес - без единой задиринки и ровный, рубанком только поpтить: сразу под фуганок пускай. Своя пила была, сам правил и точил ее. Она и посейчас у меня хранится, только передать некому - изжилась моя специальность.

Пять лет я скитался из деревни в деревню. Беда - без разбору. Вернее сказать, всегда одну оплошность допускал: искал бабенку с крепким хозяйством. Первое дело, думал, есть где себя показать: накосил сена, утеплил стайку на зиму, поправил ворота - хозяин в доме! Да и люблю я крестьянскую работу. Когда на себя... Так она, баба, тоже хозяйка в своем доме, и дети у нее где-то живут. Я, как ишак, - тащит меня лешак все на базар да на базар - волоку на себе хозяйство, а она пуляет посылки без спросу дочкам и внучкам один Бог знает сколько, да и тот не учтет. Они только сверху одинокие, как поплавки на воде. Загляни в глубину - ого! - сколько крючков.

Я говорю по фактам. Последний раз я заглянул так-то, поглубже, и шибко не понравилось: для чего я уже год живу с тобой, Матрена? Купил, тебя жалеючи, сепаратор и маслобойку, выходил такого боровка - на восемь пудов и сало в ладонь. Нам бы с тобой за три года не съесть того масла и сала, тех колбас и окороков копченыx - а где они? Порассылала детям в города. Мало, что от них и спасиба не дождешься, так еще и свои деньги за посылки выкладываешь. Не по-умному это - в хозяйстве должен быть оборот. Ну, видишь, что самим не съесть, тогда уж пошли гостинца, а то и продай. Я, говорит, Матвей Финогеныч, всегда по-хорошему с детьми жила. Нет, голубушка Матрена, так дальше не пойдет! Хочешь при хозяине жить, то не делай своего хорошего, а делай мое худое.

Тут она и встала на дыбки: ой, тошно мне, умник нашелся! Подобрала, вопит на всю ограду, лешего, кормлю его, пою и обстирываю, а проку-то всего - один запах. Паршивенькой пенсии и той нету! Катись, говорит, бродяга, откуда пришел, со всеми своими причиндалами. Неисправимое оскорбление нанесла мне Матрена этими словами. За одно только слово, что бродяга, прихлестнул бы ее! Обиделся я, но драться не стал. Я и не ругался никогда с бабами. Вижу, что разлом в совместной жизни намечается, я за вещи - у меня их хрен да клещи - и ходу: оставайся лавка с товаром.

На сколько помню, а жизне.

о жзни