Любимый стих Ахматовой.

Поэзия Ахматовой для меня. наверное, навсегда останется загадкой В этих неподражаемых и всегда узнаваемых строках читается строгость и величие. та, что манит, притягивает к себе и так хочется, чтобы эти мимолетные мгновения встречи с поэзией продлились как можно дольше. но каждый раз, перечитывая стихи этой великой поэтессы, понимаешь, что под таинственной вуалью строгости и силы скрывается тонкая и хрупкая душа, познавшая так много печали и, наверное, потому ставшая такой величественной и прекрасной.
В стихах Ахматовой ярко читается голос женщины, но этот голос не льется, словно легкая и не знающая преград музыка, а доносится с глубины истерзанного сердца. Этот голос такой тихий и могучий одновременно проникает в наши сердца, задевая и обжигая наши сердца.

Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: "Довольно! "

Каждый вечер подносят к окну
Мое кресло. Я вижу дороги.
О, тебя ли, тебя ль упрекну
За последнюю горечь тревоги!

Не боюсь на земле ничего,
В задыханьях тяжелых бледнея.
Только ночи страшны оттого,
Что глаза твои вижу во сне я.

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!. .
За ночь одну она стала седой» .

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля... »

Пленник чужой! Мне чужого не надо,
Я и своиx-то устала считать.
Так отчего же такая отрада
Эти вишневые видеть уста?

Пусть он меня и xулит и бесславит,
Слышу в словаx его сдавленный стон.
Нет, он меня никогда не заставит
Думать, что страстно в другую влюблен.

И никогда не поверю, что можно
После небесной и тайной любви
Снова смеяться и плакать тревожно
И проклинать поцелуи мои.

Широк и желт вечерний свет,
Нежна апрельская прохлада.
Ты опоздал на много лет,
Но все-таки тебе я рада.

Сюда ко мне поближе сядь,
Гляди веселыми глазами:
Вот эта синяя тетрадь -
С моими детскими стихами.

Прости, что я жила скорбя
И солнцу радовалась мало.
Прости, прости, что за тебя
Я слишком многих принимала.

Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, -
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.

И дружба здесь бессильна и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.

Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие - поражены тоскою.. .
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою.

* * *

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина.. .
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

Январь 1917, Петербург

Я когда-то раз услышала и запомнила в первого раза. Уж не знаю, что мне так понравилось - вроде грустный.. .

Я пью за разоренный дом,
За злую жизнь мою,
За одиночество вдвоем,
И за тебя я пью, –
За ложь меня предавших губ,
За мертвый холод глаз,
За то, что мир жесток и груб,
За то, что Бог не спас.

Уединение
Так много камней брошено в меня,
Что ни один из них уже не страшен,
И стройной башней стала западня,
Высокою среди высоких башен.
Строителей ее благодарю,
Пусть их забота и печаль минует.
Отсюда раньше вижу я зарю,
Здесь солнца луч последний торжествует.
И часто в окна комнаты моей
Влетают ветры северных морей,
И голубь ест из рук моих пшеницу.. .
А не дописанную мной страницу -
Божественно спокойна и легка,
Допишет Музы смуглая рука.

Я улыбаться перестала, морозный ветер губы студит...

Победителям

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть.. .
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла «берт» .
Вот о вас напишут книжки:
«Жизнь свою за други своя» ,
Незатейливые парнишки, —
Ваньки, Васьки, Алешки, Гришки, —
Внуки, братики, сыновья!
1944

Что ты бродишь, неприкаянный
Что глядишьты не дыша?
Верно, понял: крепко спаяна
На двоих одна душа.
Будешь, будешь мной утешенным,
Как не снилось никому,
А обидишь словом бешенным -
Станет больно самому.

Когда я писать розчусь
всем наконецто жить станет лучше...

Сжала руки под темной вуалью.. .
"Отчего ты сегодня бледна? "
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот.. .
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.