Каков автобиографизм стихотворения Тютчева"Она сидела на полу"?

Любить и заставлять страдать – удел Тютчева.. .

Ряд стихотворений обращен ко второй жене поэта, Эрнестине.

___

17/29 июля 1839 года в Берне Тютчев венчался с Эрнестиной Дёрнберг, вдовой немецкого барона Фрица Дернберга. С ней поэт познакомился ещё в 1833 году во время карнавала в Мюнхене. Молодой женщине, одной из первых красавиц, уже тогда удалось покорить сердце поэта. Эрнестине суждено было пройти по жизни рядом с Федором Ивановичем до конца его дней и в полном смысле стать его ангелом-хранителем. Чувством к Эрнестине вызваны строки ещё одного тютчевского шедевра – «Люблю глаза твои, мой милый друг… »

Эрнестина боготворила Тютчева, хотя была сброшена его человеческой слабостью в бездну страданий, в море печали.
В минуты великой радости и в пору глубокого отчаянья у изголовья страждущего, больного духом и телом поэта склонялась верная Нести. Это она в пору его великого горя, после утраты Лёли, сказала любопытствующим и
злорадствующим: «… его скорбь для меня священна, какова бы ни была её причина» . Величие и красоту её души Тютчев оценил давно.

Не знаю я, коснется ль благодать
Моей души болезненно-греховной,
Удастся ль ей воскреснуть и восстать,
Пройдет ли обморок духовный?
Но если бы душа могла
Здесь на земле, найти успокоенье,
Мне благодатью ты б была –
Ты, ты, моё земное провиденье!. .
_______

Как-то он застал Эрнестину сидящей на полу, с глазами, полными слёз. Вокруг были разбросаны письма, которые они писали друг другу. Почти машинально она брала их из пачек одно за одним, пробегала глазами дорогие её памяти строки любви и признаний и также машинально, словно механическая заведенная кукла, бросала в огонь камина тонкие, пожелтевшие листки. Они корчились в пламени, пока черными клочковатыми обрывками их не затягивало внутрь вытяжной трубы.

Она сидела на полу
И груду писем разбирала,
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала.
Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела,
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело…
О, сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой!
О, сколько горестных минут.
Любви и радости убитой!. .
Стоял я молча в стороне
И пасть готов был на колени, –
И страшно грустно стало мне.
Как от присущей милой тени.
______

Что можно в этом изменить, что исправить, было слишком поздно. Тринадцать лет назад, когда эта история любви только началась, он написал жене искреннее, пронизанное душевной мукой письмо: «Ах, насколько ты лучше меня, насколько выше! Сколько достоинства и серьезности в твоей любви, и каким мелким и жалким я чувствую себя рядом с тобой!. . Увы, это так, и я вынужден признать, что хотя ты и любишь меня в четыре раза меньше, чем прежде, ты все же любишь меня в 10 раз больше, чем я того стою. Чем дальше, тем больше я падаю в собственном мнении, и когда все увидят меня таким, каким я вижу самого себя, то дело моё будет кончено» .