Напиши пожалуйста ваше любимое стихотворение,которое прям за душу берёт,не про любовь!!!?

Иосиф Бродский
Рождественский романс

Плывет в тоске необъяснимой
Среди кирпичного надсада
Ночной кораблик негасимый
Из Александровского сада,
Ночной фонарик нелюдимый,
На розу желтую похожий,
Над головой своих любимых,
У ног прохожих.
Плывет в тоске необъяснимой
Пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
Печально сделал иностранец,
И выезжает на Ордынку
Такси с больными седоками,
И мертвецы стоят в обнимку
С особняками.

Плывет в тоске необъяснимой
Певец печальный по столице,
Стоит у лавки керосинной
Печальный дворник круглолицый,
Спешит по улице невзрачной
Любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
Плывет в тоске необъяснимой.

Плывет во мгле замоскворецкой,
Пловец в несчастие случайный,
Блуждает выговор еврейский
На желтой лестнице печальной,
И от любви до невеселья
Под Новый Год, под воскресенье,
Плывет красотка записная,
Своей тоски не объясняя.

Плывет в глазах холодный вечер,
Дрожат снежинки на вагоне,
Морозный ветер, бледный ветер
Обтянет красные ладони,
И льется мед огней вечерних,
И пахнет сладкою халвою;
Ночной пирог несет сочельник
Над головою.

Твой Новый Год по темно-синей
Волне средь моря городского
Плывет в тоске необъяснимой,
Как будто жизнь начнется снова,
Как будто будет свет и слава,
Удачный день и вдоволь хлеба,
Как будто жизнь качнется вправо,
Качнувшись влево.

1961 г.

Ну как? Берет?)) ) Одно из самых любимых

Все помчались к борту, увидав там кита,
Крикнул кто то-"И вот мы дождались".
Он плескался в воде, брызги шли от хвоста,
От азарта мозги все сжимались.
Капитан за гарпун, громкий выстрел потом,
Одев в красное всё одеяло.
Кит от боли стонал, закрутившись винтом,
От вошедшего в спину металла.
Низко тучи пошли, день куда то исчез
Сотни молний раскинули жало.
Страх сердца нам сковал, да и в души залез,
Но всему было только начало.
Вдруг взбесилась волна, словно ведьмы сестра .
Наш корабль как щепку бросала.
Ветер злобно ревел, да и рвал паруса,
Что в мгновение их и не стало.
Океан бушевал, слышен был его вой
И как будто нас всех презирая.
Тяжело он дышал, да и был как живой.
Ужас в грешные души вселяя
Кто от страха орал, а кто Бога просил
O Всевышний прости за всё нас ты.
Но Oкеан всё ревел, он за друга нам мстил
И ломал кораблю с треском мачты.
J.F

Есенин, чёрный человек

О небо, небо, ты мне будешь сниться!
Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!

1911

Осип Мандельштам
Камень

Я дарю тебе к светлому празднику множество
всяких странных вещей:
Звон нежданных звонков,
Запах блюд несготовленных вовсе
И Мужество, ни о чем не жалеть.
И охапки цветов, непроросших еще,
ароматных и бархатных.
Удивленье.
Надежду на добрую весть.
Вид из окон, еще до сих пор нераспахнутых,
На дорогу,
которая может быть есть !

Много таких стихов, в основном у Есенина, сейчас пришло на ум его четверостишие:
Снежная равнина, белая луна
Саваном покрыта наша сторона
И березы в белом плачут по лесам
Кто погиб здесь? Умер? Уж не я ли сам???

у мя в Мире

Люди живут убого,
День ото дня лютей.
Люди забыли бога,
Бог позабыл людей.

Будь у меня небесные покровы
Расшитые и золотом и серебром
И синие и бледные и тёмные покровы
Сияющие утром, полночным серебром.
Я б их устлал к твои ногам.

Но я — бедняк и у меня лишь грезы;
Я простираю грезы под ноги тебе;
Ступай легко, мои ты топчешь грезы.

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, -

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

Иннокентий Анненский

СРЕДИ МИРОВ

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя.. .
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Звезда морей, Мария

На диких берегах Бретани
Бшуют зимние ветрЫ.
Пустуют в ветре и тумане
Рыбачьи черные дворы.

Печально поднят лик Мадонны
В часовне старой. Дождь сечет.
С Ее заржавленной короны
На ризу белую течет.

Единая, земному горю
Причастная. Ты, что дала
Свое святое имя Морю!
Ночь тяжела для нас была.

Огнями звездными над нами
Пылал морозный ураган.
Крутыми черными волнами
Ходил гудящий океан.

Рукой, от стужи онемелой,
Я правил парус корабля.
Но Ты сама, в одежде белой,
Сошла и стала у руля.

И креп я духом маловерный,
И в блеске звездной синевы
Туманный нимб, как отблеск серный,
Сиял округ Твоей главы.

<1920>

Присела к зеркалу, опять
В себе, как в роще заоконной,
Черты пытаясь угадать
Красы чужой и незнакомой.

В тоску заметней седина.
Так в летний день в лесу по-летнему
Листва зеленая видна,
А в хмурый - желтая заметнее

Смерть поэта

Еще один поэт погиб, изжога доконала.
Конкретных губ кривой изгиб, закрыли веки Жало
Двух глаз и руки на груди покоятся прохладно.
Вдова от горя бигуди забыла снять, да ладно, всё под платком.
Река и пыль, фальшивый крик кларнета, а над рекой горит ковыль.
"Жаль, песня не допета", - сказал над гробом друг - артист,
привычный к мизансценам.

Поп был дороден и басист, подсчитывали цены администраторы могил.
Жара в виски стучала. Поэт запах.
Что было сил, вдова запричитала.
"Пора закапывать", - сказал рабочий ломом тихо и подал знак.
Поп спел финал, закапывали лихо.
Потом был стол и звон, и гул. Вдова тихонько ела,
И кто-то вскоре хохотнул, сжимая чье-то тело.
Поп успокаивал, любя, вдову, мол, все там будем,
Но твоего богатыря - поэта не забудем.
И предложил артист допеть поэтом недопетое,
И грянул хор, взревела медь про радостное лето.

Написал Юрий Шевчук, солист ДДТ

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Он был построен в какой-то там –надцатый век.
Рядом жила ослепительно-черная Кошка
Кошка, которую очень любил Человек.

Нет, не друзья. Кошка просто его замечала –.
Чуточку щурилась, будто смотрела на свет
Сердце стучало… Ах, как ее сердце мурчало!
Если, при встрече, он тихо шептал ей: «Привет»

Нет, не друзья. Кошка просто ему позволяла
Гладить себя. На колени садилась сама.
В парке однажды она с Человеком гуляла
Он вдруг упал. Ну а Кошка сошла вдруг с ума.

Выла соседка, сирена… Неслась неотложка.
Что же такое творилось у всех в голове?
Кошка молчала. Она не была его кошкой.
Просто так вышло, что… то был ее Человек.

Кошка ждала. Не спала, не пила и не ела.
Кротко ждала, когда в окнах появится свет.
Просто сидела. И даже слегка поседела.
Он ведь вернется, и тихо шепнет ей: «Привет»

В пыльной Москве старый дом в два витражных окошка
Минус семь жизней. И минус еще один век.
Он улыбнулся: «Ты правда ждала меня, Кошка? »
«Кошки не ждут… Глупый, глупый ты мой Человек»