Как поздравить любовницу стихами)

Еще один прибор построения рамочной конструкции — сочетание абстрактных символов и бытовой конкретики; расплывчатых слов и понятий — много, конкретных деталей — мало, и тем они заметней (так из всей “Песенки о моей жизни” запоминается в первую голову вот этот ключ, дрожащий в замке, — единственная бытовая деталь на двенадцать строк, особенно яркая на фоне фольклорных и размытых образов). Окуджава умеет подчеркнуть и выделить эту единственную деталь, не занимаясь подробной прорисовкой фона. Вспомним знаменитейшую “Надю-Наденьку”: “Из окон корочкой несет поджаристой, за занавесками — мельканье рук, здесь остановки нет, а мне — пожалуйста, шофер в автобусе — мой лучший друг”. Положим, я — как и многие московские слушатели этой песни — уверен, что написана она о знаменитой булочной на Смоленской, где пекли и тут же продавали горячие розанчики с вареньем, и корочкой поджаристой действительно несло за квартал, а поскольку пекарня была в полуподвале, то сквозь ее занавески только и видно было мельканье полных женских рук, обсыпанных мукой, облепленных тестом, и даже деталь “Здесь остановки нет” идеально ложится на местность, поскольку автобусно-троллейбусная остановка была чуть дальше в сторону Калининского проспекта. Но другой слушатель будет уверен, что “за занавесками мельканье рук” — это вовсе не о булочной, а это, допустим, утренник в детском саду, или в коммунальной квартире елку наряжают, и у каждого будет свое воспоминание о чужой жизни, увиденной в случайном окне. Так же и в “Прощании с новогодней елкой” — строчка “Там поздравляли влюбленных”. О чем она и откуда вообще залетела? Но каждый, кому случалось бывать на домашнем празднике, знает, что в Новый год обязательно есть одна пара, которая недавно поженилась или просто становится центром общего внимания, потому что очень уж у них все хорошо; и эти двое — главные, хоть и негласные, герои торжества. И обязательно в интеллигентском доме этой поры висела гитара, струны которой задевает сквозняк, и “тянется их перекличка”. Кстати, продавались и картонные трубы, по десять копеек штука, пищавшие очень пронзительно. И таких деталей по стихам и песням Окуджавы разбросано великое множество — но они строго дозированы, чтобы опять-таки каждый смог достроить картину по собственному разумению. Есть и другой прием — касающийся рассказывания историй; все-таки несколько сюжетных песен, баллад, — у Окуджавы наберется, но ни в одной из них нет нарратива, последовательного пересказа событий. Возьмем балладу 1969 года “Он наконец явился в дом”: что там произошло? Он, наконец, явился в дом, где она сто лет мечтала о нем, куда он сам сто лет спешил, ведь она так решила, и он решил. Клянусь, что это любовь была, посмотри — ведь это ее дела. Но знаешь, хоть Бога к себе призови, разве можно понять что-нибудь в любви? И поздний дождь в окно стучал, и она молчала, и он молчал. Дмитрий Быков. БУЛАТ ОКУДЖАВА Однажды замечательный поэт\ Признался, что в России быта нет.\ Чуть погодя посредственный пиита\ Добавил, что в России нету быта,\ И наконец, бездарный рифмоплет\ (Лауреат за неизвестный год)\ Стал возражать, когда его спросили,\ И заявил, что быта нет в России; Татьяна Милова Из цикла «Начальнику хора» 1998