поделитесь любимым стихом?

Мне нравится, что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной -
Распущенной - и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.

Мне нравится еще, что вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью - всуе.. .
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: аллилуйя!

Спасибо вам и сердцем и рукой
За то, что вы меня - не зная сами! -
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши не-гулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, -
За то, что вы больны - увы! - не мной,
За то, что я больна - увы! - не вами!

Ахматова

Если в доме нету денег
Привежите к попе веник
И метите
наметете приходите

Тебе очень идёт тёмно-синее
Длинное платье с глубоким вырезом,
И рук обнаженно-изящная линия,
И взгляд чёрно-карий с насмешливым вызовом.
И кто рисовал твоё тело касанием,
Уже никогда не забудет щемящее
Предчувствие близости… и расставания,
Где жизнь без тебя словно ненастоящая.
Где пальцы запомнят скольжение нежности,
Которой дыхание намертво схвачено,
Где неумолим приговор неизбежности –
Ведь разве не мне ты судьбой предназначена?
Прольются дожди на ладонь неприкаянно,
Смывая и запах, и цвет искушения,
И что между вами случилось нечаянно
Всегда обрекается на непродолжение.
Всегда обрекается на ощущение,
Что кем-то придуман сценарий безумия,
В котором не наши с тобой отношения
Стирает с листа бледный свет полнолуния.
И выйти из круга у нас не получится,
В каком бы не прятались мы полушарии –
Ах, как по друг другу успели соскучиться
Мои голубые… твои чёрно-карие!
И что это будет – цветение раннее,
А может деревья в нетронутом инее…
Когда я тебя позову на свидание,
Ты платье наденешь своё темно-синее.

ТИХИЕ ВОДЫ

Глаза мои к низовью
плывут рекою.. .
С печалью и любовью
плывут рекою.. .
(Отсчитывает сердце
часы покоя. )

Плывут сухие травы
дорогой к устью.. .
Светла и величава
дорога к устью.. .
(Не время ли в дорогу,
спросило сердце с грустью.)

Алексей Решетов

Бабочка петь не умеет,
Может, умеет она,
Только от счастья немеет, -
Так в этот мир влюблена.

(Звуки обалденные)

Тебе - но голос музы тёмной
Коснется ль уха твоего?
Поймешь ли ты душою скромной
Стремленье сердца моего?
Иль посвящение поэта,
Как некогда его любовь,
Перед тобою без ответа
Пройдет, непризнанное вновь?

Узнай, по крайней мере, звуки,
Бывало, милые тебе -
И думай, что во дни разлуки,
В моей изменчивой судьбе,
Твоя печальная пустыня,
Последний звук твоих речей
Одно сокровище, святыня,
Одна любовь души моей.

ИИИИИИ

Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.

Пусть твои полузакрыты очи,
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.

239

Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь, —
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.

Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.

И когда с другим по переулку
Ты пройдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.

Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер... »
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».

И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь, —
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.

ЛИЛИЧКА!
Вместо письма

Дым табачный воздух выел.
Комната -
глава в крученыховском аде.
Вспомни -
за этим окном
впервые
руки твои, исступленный, гладил.
Сегодня сидишь вот,
сердце в железе.
День еще -
выгонишь,
можешь быть, изругав.
В мутной передней долго не влезет
сломанная дрожью рука в рукав.
Выбегу,
тело в улицу брошу я.
Дикий,
обезумлюсь,
отчаяньем иссечась.
Не надо этого,
дорогая,
хорошая,
дай простимся сейчас.
Все равно
любовь моя -
тяжкая гиря ведь -
висит на тебе,
куда ни бежала б.
Дай в последнем крике выреветь
горечь обиженных жалоб.
Если быка трудом уморят -
он уйдет,
разляжется в холодных водах.
Кроме любви твоей,
мне
нету моря,
а у любви твоей и плачем не вымолишь отдых.
Захочет покоя уставший слон -
царственный ляжет в опожаренном песке.
Кроме любви твоей,
мне
нету солнца,
а я и не знаю, где ты и с кем.
Если б так поэта измучила,
он
любимую на деньги б и славу выменял,
а мне
ни один не радостен звон,
кроме звона твоего любимого имени.
И в пролет не брошусь,
и не выпью яда,
и курок не смогу над виском нажать.
Надо мною,
кроме твоего взгляда,
не властно лезвие ни одного ножа.
Завтра забудешь,
что тебя короновал,
что душу цветущую любовью выжег,
и суетных дней взметенный карнавал
растреплет страницы моих книжек.. .
Слов моих сухие листья ли
заставят остановиться,
жадно дыша?

Дай хоть
последней нежностью выстелить
твой уходящий шаг.

Владимир Маяковский
26 мая 1916, Петроград

умерло время у манитора, времени больше нет. раньше мечтал поднятся я в горы, все это забрал интернет. может я раньше плохо старался, пил, куралесил, курил. жил беззаботно с ветром тягался, и так здоровье згубил. только все это давно уже в прошлом, я снова среди людей. за манитором-а жизнь за окошком, эхо потеряных дней!

В земные страсти вовлеченный,
Я знаю, что изтьмы на свет
Однажды выйдет ангел черный
И скажет, что спасенья нет.

Но простодушный и несмелый,
Прекрасный, как благая весть,
Идущий следом ангел белый
Прошепчет, что надежда есть.

Булат Шалович Окуджава

Народный суд
Я чувствую, близится судное время:
Бездушье мы духом своим победим,
И в сердце России пред странами всеми
Народом народ будет грозно судим.

И спросят избранники - русские люди -
У всех обвиняемых русских людей,
За что умертвили они в самосуде
Цвет яркий культуры отчизны своей.

Зачем православные Бога забыли,
Зачем шли на брата, рубя и разя.. .
И скажут они: «Мы обмануты были,
Мы верили в то, во что верить нельзя... »

И судьи умолкнут с печалью любовной,
Поверив себя в неизбежный черед,
И спросят: «Но кто же зачинщик виновный? »
И будет ответ: «Виноват весь народ.

Он думал о счастье отчизны родимой,
Он шёл на жестокость во имя Любви... »
И судьи воскликнут: «Народ подсудимый!
Ты нам не подсуден: мы - братья твои!

Мы - часть твоя, плоть твоя, кровь твоя, грешный,
Наивный, стремящийся вечно вперёд,
Взыскующий Бога в Европе кромешной,
Счастливый в несчастье, великий народ!»

"Заповедь" Редьярд Киплинг в переводе М. Лозинского

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;

Пусть час не пробил - жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы - не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;

Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать с основ.

Умей поставить в радостной надежде,
На карту все, что накопил с трудом,
Все проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том,

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: "Иди! "

Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и тверд с врагами и друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;

Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь во владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века —
Всё будет так. Исхода нет.

Умрёшь — начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.

(Блок)