подскажите какие-нибудь трогательные стихи 20 века, но не про войну!

Ну, вот Вам совсем трогательное, но, когда оно написано и автора я не знаю:
Холодный зимний день, а на ладошках
Свернулся маленький комочек…
Котёнок… просто маленькая кошка…
Любимая и ласковая очень.
В руках надёжных, сонно щуря глазки,
Мурлыкала тому, кого любила,
Кому доверилась, кто подарил ей ласку,
С кем одиночество и боль обид забыла.
И Он любил её как никого на свете,
Такую тёплую, пушистую, родную.
Он знал, что за неё теперь в ответе…
Он приручил её… Он полюбил такую.
И выходя на улицу, котёнок
Безумно радовался белым хлопьям снега.
Он знал, что тёплые ладони
Всегда спасут от холода и ветра.
И если станет вдруг тоскливо, одиноко,
То нужно лишь позвать Его, мяукнув…
Котёнок знал, что не посмотрят строго
Его глаза на преданного друга.
И вот однажды в зимний день, всё как обычно,
Котёнок ждал Его в пустой квартире,
И час за часом отмерял привычно,
И как обычно думал «не забыл ли? »
Шаги… их не узнать довольно сложно,
Но что-то в них не так… не то во взгляде…
И глянув на неё, Он осторожно
С ладошек отпустил… котёнка… рядом…
Что ж, новая забава… лучше прежней…
Он предал… Он забыл… нашел другую…
Он смел убить её надежду,
Прогнать её… любимую, родную…
И маленький котёнок в зимний холод
Бежал по снегу что есть силы.
И звал его к себе вечерний город
Забыть о том, что и его забыли.
А белый снег, когда-то мягкий и пушистый,
Предательски кололся, обжигая лапки.
И знал котёнок, что уже ни в чём нет смысла,
Что никогда не будет всё в порядке.
И выбившись из сил, роняя слёзы,
Упал в холодные объятья белой вьюги,
Не чувствуя смертельного мороза…
Все мысли были о любимом друге.
Закрыв глаза, Он оказался очень близко,
И стало так тепло, как раньше на ладошке…
Теперь он с тем, о ком все его мысли…
Уснул котёнок… просто маленькая кошка…
А для меня - вот это :
Эдуард Асадов
Бенгальский тигр

Весь жар отдавая бегу,
В залитый солнцем мир
Прыжками мчался по снегу
Громадный бенгальский тигр.

Сзади - пальба, погоня,
Шум станционных путей,
Сбитая дверь вагона,
Паника сторожей.. .

Клыки обнажились грозно,
Сужен колючий взгляд.
Поздно, слышите, поздно!
Не будет пути назад!

Жгла память его, как угли,
И часто ночами, в плену,
Он видел родные джунгли,
Аистов и луну.

Стада антилоп осторожных,
Важных слонов у реки, -
И было дышать невозможно
От горечи и тоски!

Так месяцы шли и годы.
Но вышла оплошность - и вот,
Едва почуяв свободу,
Он тело метнул вперед!

Промчал полосатой птицей
Сквозь крики, пальбу и страх.
И вот только снег дымится
Да ветер свистит в ушах!

В сердце восторг, не злоба!
Сосны, кусты, завал.. .
Проваливаясь в сугробы,
Он все бежал, бежал.. .

Бежал, хоть уже по жилам
Холодный катил озноб,
Все крепче лапы сводило,
И все тяжелее было
Брать каждый новый сугроб.

Чувствовал: коченеет.
А может, назад, где ждут?
Там встретят его, согреют,
Согреют и вновь запрут.. .

Все дальше следы уходят
В морозную тишину.
Видно, смерть на свободе
Лучше, чем жизнь в плену? !

Следы через все преграды
Упрямо идут вперед.
Не ждите его. Не надо.
Обратно он не придет.

И это тоже:
СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ

Есть какая-то у сердца удивительная память,
Благодарность за иные бурно прожитые дни,
За какие-то сугробы, что синели перед нами,
За блеснувшие однажды станционные огни.
А, должно быть, этот поезд, что гулял по мертвым рельсам,
И, завидев семафора диск зеленый, - на Восток,
Словно вздрагивал от страха и гудел протяжным свистом,
И из пасти раскаленной сыпал искры в темноту.

А внизу клубились паром обнаженные поляны,
И поблескивали лужи мутным отблеском слюды,
И вливался прямо в душу тот единственный на свете
Запах тающего снега, запах дыма и воды.
Если б можно было б счастье удержать на полустанке
И сказать ему: "Останься! " - и остаться навсегда
В этой маленькой сторожке под большой железной крышей,
Над которою гудели и шумели провода.

Помнишь, как клубилась печка, как сверчок трещал немолчно,
А кипящий медный чайник все сердился на него,
А потом, ты помнишь, мимо пролетел курьерский поезд,
И так сладко ныло сердце, сам не знаю от чего

МОкрицев

Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы — как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.

А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.

У каждого — свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.

И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой.. .
Все это забирает он с собой.

Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!

Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?

Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.

Уходят люди.. . Их не возвратить.
Их тайные миры не возродить.
И каждый раз мне хочется опять
от этой невозвратности кричать.

1961. Евгений Евтушенко.

Даниил Хармс

Антология русской поэзии
ИЗ ДОМА ВЫШЕЛ ЧЕЛОВЕК

Из дома вышел человек
С дубинкой и мешком
И в дальний путь,
И в дальний путь
Отправился пешком.

Он шел все прямо и вперед
И все вперед глядел.
Не спал, не пил,
Не пил, не спал,
Не спал, не пил, не ел.

И вот однажды на заре
Вошел он в темный лес.
И с той поры,
И с той поры,
И с той поры исчез.

Но если как-нибудь его
Случится встретить вам,
Тогда скорей,
Тогда скорей,
Скорей скажите нам.

По вторникам над мостовой
Воздушный шар летал пустой
Он тихо в воздухе парил
В нем кто-то трубочку курил
Смотрел на площади, сады
Смотрел спокойно до среды.
А в среду, лампу потушив
Он говорил-ну, город жив! Д. Хармс

Холодно… Голодно… Мрачно в лачуге,
Сильным порывом бушующей въюги
Вышибло в раме окно
В угол прижавшись, там женщина хилая,
Нежно ласкает дитя.
Холодно мамочка! Холодно милая…
Мама! Согрей же меня.
Греет несчастная, мать полумёртвая
Греет дыханьем своим.
Спросит тревожно: Тепло?
И подумает: жизнь ты постылая
Смерть бы скорей принесло
Холодно… Голодно… Мысли мешаются.
Взор безумный глядит.
В шею ребёнка вдруг руки впиваются.
Мамочка, Мама, пусти!
Спи ненаглядный мой! Мать усмехается…
Лучше там! К богу иди!
Холодно… Голодно…
Ветер избёнку на бок склоняя, ломал,
К мёртвому нежно прижавшись ребёнку,
Матери труп остывал…
1921год 26августа

Зинка, Светлана, Кавказ, Цветок, Если жизнь тебя обманет,