какие лучше взять стихи на конкурс чтецов, посвященный войне1812г

Лермонтов Михаил
Поле Бородина
1

Всю ночь у пушек пролежали
Мы без палаток, без огней,
Штыки вострили да шептали
Молитву родины своей.
Шумелабуря до рассвета;
Я, голову подняв с лафета,
Товарищу сказал:
"Брат, слушай песню непогоды:
Она дика, как песнь свободы".
Но, вспоминая прежни годы,
Товарищ не слыхал.

2

Пробили зорю барабаны,
Восток туманный побелел,
И от врагов удар нежданный
На батарею прилетел.
И вождь сказал перед полками:
"Ребята, не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой,
Как наши братья умирали".
И мы погибнуть обещали,
И клятву верности сдержали
Мы в бородинский бой.

3

Что Чесма, Рымник и Полтава?
Я, вопомня, леденею весь,
Там души волновала слава,
Отчаяние было здесь.
Безмолвно мы ряды сомкнули,
Гром грянул, завизжали пули,
Перекрестился я.
Мой пал товарищ, кровь лилася,
Душа от мщения тряслася,
И пуля смерти понеслася
Из моего ружья.

4

Марш, марш! пошли вперед, и боле
Уж я не помню ничего.
Шесть раз мы уступали поле
Врагу и брали у него.
Носились знамена, как тени,
Я спорил о могильной сени,
В дыму огонь блестел,
На пушки конница летала,
Рука бойцов колоть устала,
И ядрам пролетать мешала
Гора кровавых тел.

5

Живые с мертвыми сравнялись,
И ночь холодная пришла,
И тех, которые остались,
Густою тьмою развела.
И батареи замолчали,
И барабаны застучали,
Противник отступил;
Но день достался нам дороже!
В душе сказав: помилуй боже!
На труп застывший, как на ложе,
Я голову склонил.

6

И крепко, крепко наши спали
Отчизны в роковую ночь.
Мои товарищи, вы пали!
Но этим не могли помочь.
Однако же в преданьях славы
Все громче Рымника, Полтавы
Гремит Бородино.
Скорей обманет глас пророчий,
Скорей небес погаснут очи,
Чем в памяти сынов полночи
Изгладится оно.

1830-1831

С Давыдова чего-нибудь.

Очень нравится про Кутузова.

Пушкин

Перед гробницею святой
Стою с поникшею главой…
Всё спит кругом; одни лампады
Во мраке храма золотят
Столпов гранитные громады
И их знамён нависший ряд.

Под ними спит сей властелин,
Сей идол северных дружин,
Маститый страж страны державной,
Смиритель всех её врагов,
Сей остальной из стаи славной
Екатерининских орлов.

В твоём гробу восторг живёт!
Он русский глас нам издаёт;
Он нам твердит о той године,
Когда народной веры глас
Воззвал к святой твоей седине:
«Иди, спасай! » Ты встал — и спас…

Внемли ж и днесь наш верный глас,
Встань и спасай царя и нас,
О старец грозный! На мгновенье
Явись у двери гробовой,
Явись, вдохни восторг и рвенье
Полкам, оставленным тобой!

Явись и дланию своей
Нам укажи в толпе вождей,
Кто твой наследник, твой избранный!
Но храм — в молчанье погружён,
И тих твоей могилы бранной
Невозмутимый, вечный сон…

Белоснежный колет, холодеющий отблеск кирасы,
Под ресницами взгляд серых пристальных глаз,
Боже мой, как давно были мы ловеласы,
И сходили с ума петербуржские дамы от нас!
Мы сливались в объятьях летящего вальса,
Обнимая рукой тонкий трепетный стан,
И целуя украдкой дрожащие пальцы,
Начинали шутя быстротечный роман.
Вы кружились в огнях ослепленного зала,
Белой вьюгой скользила во след кисея,
Вы смущались, и ваша рука ускользала
Неужели, мой друг, так легко навсегда!
Снова небо качнулось разрывом картечи,
Рядом кто-то лицом ткнулся в гриву коня…
Вы озябли, и я обнимал ваши плечи,
И на ушко шептал вам шальные слова.
Снова близкий удар, храп коней и смятенье,
Но кричит командир, и ровняется строй…
Расставаясь в слезах, вы просили прощенья,
Что, уже, не успеете стать мне женой.
Петербург ворожил по проспектам и скверам,
Пролетел, словно миг, сумасшедший Апрель.
Ах, как нравились вы господам офицерам,
А я их вызывал через день на дуэль.
Тяжелеет палаш, пальцы сводит до боли,
В нетерпении конь закусил удила,
Рвет туман на куски Бородинское поле,
Отнимает война все, что есть у меня!
Голубые глаза потемнели как море,
Опрокинулся мир, тишиною звеня,
И сказали вы голосом, севшим от горя:
Я дождусь! Поцелуй на прощанье меня…
За оврагом во ржи желтым всплеском мундиры,
Рассыпаясь по полю, кони сходят на рысь,
Значит, время пришло, господа кирасиры –
Ты дождись меня, милая, только дождись!
Вот саксонская конница брызнула лавой,
Налетели, сшибаясь, сминая ряды…
Жизнь скользнула на землю дорожкой кровавой,
Полушепотом-вздохом последним: прости…

Мне нравится вот это:

Марина Цветаева

Генералам двенадцатого года

Сергею

Вы, чьи широкие шинели
Напоминали паруса,
Чьи шпоры весело звенели
И голоса,

И чьи глаза, как бриллианты,
На сердце вырезали след, —
Очаровательные франты
Минувших лет!

Одним ожесточеньем воли
Вы брали сердце и скалу, —
Цари на каждом бранном поле
И на балу.

Вас охраняла длань Господня
И сердце матери. Вчера —
Малютки-мальчики, сегодня —
Офицера!

Вам все вершины были малы
И мягок — самый черствый хлеб,
О, молодые генералы
Своих судеб!

_________

Ах, на гравюре полустертой,
В один великолепный миг,
Я встретила, Тучков-четвертый,
Ваш нежный лик,

И вашу хрупкую фигуру,
И золотые ордена…
И я, поцеловав гравюру,
Не знала сна…

О, как, мне кажется, могли вы
Рукою, полною перстней,
И кудри дев ласкать — и гривы
Своих коней.

В одной невероятной скачке
Вы прожили свой краткий век…
И ваши кудри, ваши бачки
Засыпал снег.

Три сотни побеждало — трое!
Лишь мертвый не вставал с земли.
Вы были дети и герои,
Вы всё могли.

Что так же трогательно-юно,
Как ваша бешеная рать?. .
Вас златокудрая Фортуна
Вела, как мать.

Вы побеждали и любили
Любовь и сабли острие —
И весело переходили
В небытие.

Коненчо же Лермонтов Бородино:) его всегда читают, когда говрят об этих годах.