Подскажите красивые чувственные женские монологи. Пожалуйста! Очень нужно для конкурса!!!

Марина Цветаева
"Повесть о Сонечке "монолог

- Ах, Марина! Как я люблю - любить! Как я безумно люблю - сама любить! С утра, нет, до утра,
в то самое до-утро - еще спать и уже знать, что опять.. . Вы когда-нибудь забываете, когда
любите - что любите? Я - никогда. Это как зубная боль - только наоборот, наоборотная зубная
боль, только там ноет, а здесь - и слова нет. (Подумав: поЈт? ) Ну, как сахар обратное соли,
но той же силы. Ах, Марина! Марина! Марина! Какие они дикие дураки. (Я, все же изумленная: -
Кто? ) - Да те, кто не любят, сами не любят, точно в том дело, чтобы тебя любили. Я не
говорю.. . конечно.. . -устаешь - как в стену. Но Вы знаете, Марина (таинственно) , нет такой
стены, которую бы я не пробила! Ведь и Юрочка.. . минуточками.. . у него почти любящие глаза!
Но у него - у меня такое чувство - нет сил сказать это, ему легче гору поднять, чем сказать
это слово. Потому что ему нечем его поддержать, а у меня за горою - еще гора, и еще гора, и
еще гора.. . -целые Гималаи любви, Марина! Вы замечаете, Марина, как все они, даже самые
целующие, даже самые как будто любящие, боятся сказать это слово, как они его никогда не
говорят? ! Мне один объяснял, что это.. . грубо.. . (фыркает).. . отстало, что: зачем слова,
когда - дела? (то есть поцелуи и так далее) . А я ему - ?Э-э! нет! Дело еще ничего не
доказывает, а слово - всЈ?. Мне ведь только этого от человека нужно: люблю, и больше ничего,
пусть потом что угодно делают, как угодно не любят, я делам не поверю, потому что слово -
было. Я только этим словом кормилась, Марина, потому так и отощала.

О, какие они скупые, расчетливые, опасливые, Марина! Мне всегда хочется сказать: - Ты только
- скажи. Я проверять - не буду. Но не говорят, потому что думают, что это - жениться,
связаться, не развязаться. Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти. (Они и
вторым не говорят, Марина, никоторым. ) Точно со мной можно не-первому уйти!

Марина! Я - в жизни! - не уходила первая. И в жизни - сколько мне ее еще Бог отпустит -
первая не уйду. Я просто не могу. Я всегда жду, чтобы другой ушел, все делаю, чтобы другой
ушел, потому что мне первой уйти - легче перейти через собственный труп. (Какое страшное
слово. Совсем мертвое. Ах, поняла: это тот мертвый, которого никто никогда не любил. Но для
меня и такого мертвого нет, Марина! ) Я и внутри себя никогда не уходила первая. Никогда
первая не переставала любить. Всегда - до последней возможности, до самой последней капельки
- как когда в детстве пьешь. И уж жарко от пустого стакана - а все еще тянешь, и только собственный пар!
Ах, знаете, вы будете смеяться - это была совсем короткая встреча - в одном турне - неважно,
кто - совсем молодой - и я безумно в него влюбилась, потому что он все вечера садился в
первый ряд - и бедно одетый, Марина! не по деньгам садился, а по глазам, и на третий вечер
так на меня смотрел, что - либо глаза выскочат, либо сам - вскочит на сцену. (Говорю,
двигаюсь, а сама все кошусь: ну, как? нет, еще сидит. ) Только это нужно понять! Потому что
это не был обычный влюбленный мужской едящий взгляд (он был почти мальчик) - это был пьющий
взгляд, Марина, он глядел как завороженный, точно я его каждым словом и движением - как на
нитке - как на канате - притягиваю, наматываю - это чувство должны знать русалки - и еще
скрипачи, верней смычки - и реки.. . И пожары, Марина!. . Что вот-вот вскочит в меня - как в
костер. Я просто не знаю, как доиграла. Потому что у меня, Марина, все время было чувство,
что в него, в эти глаза - оступлюсь.

Лариса . Я давеча смотрела вниз через решетку, у меня закружилась голова, и я чуть не упала. А если упасть, так, говорят… верная смерть. (Подумав. ) Вот хорошо бы броситься! Нет, зачем бросаться!. . Стоять у решетки и смотреть вниз, закружится голова и упадешь… Да, это лучше… в беспамятстве, ни боли… ничего не будешь чувствовать! (Подходит к решетке и смотрит вниз. Нагибается, крепко хватается за решетку, потом с ужасом отбегает. ) Ой, ой! Как страшно! (Чуть не падает, хватается за беседку. ) Какое головокружение! Я падаю, падаю, ай! (Садится у стола подле беседки. ) Ох, нет… (Сквозь слезы. ) Расставаться с жизнью совсем не так просто, как я думала. Вот и нет сил! Вот я какая несчастная! А ведь есть люди, для которых это легко. Видно, уж тем совсем жить нельзя; их ничто не прельщает, им ничто не мило, ничего не жалко. Ах, что я!. . Да ведь и мне ничто не мило, и мне жить нельзя, и мне жить незачем! Что ж я не решаюсь? Что меня держит над этой пропастью? Что мешает? (Задумывается. ) Ах, нет, нет… Не Кнуров… роскошь, блеск… нет, нет… я далека от суеты… (Вздрогнув. ) Разврат… ох, нет… Просто решимости не имею. Жалкая слабость: жить, хоть как-нибудь, да жить… когда нельзя жить и не нужно. Какая я жалкая, несчастная. Кабы теперь меня убил кто-нибудь… Как хорошо умереть… пока еще упрекнуть себя не в чем. Или захворать и умереть… Да я, кажется, захвораю. Как дурно мне!. . Хворать долго, успокоиться, со всем примириться, всем простить и умереть… Ах, как дурно, как кружится голова. (Подпирает голову рукой и сидит в забытьи. ) (монолог Ларисы из пьесы А. Н. Островского "Бесприданница")

может "Я дура"?

Письмо Татьяны к Онегину.

Я вас люблю, чего же боле.. . Что я могу еще сказать, теперь я знаю в вашей воле меня презрением наказать.