Посоветуйте хорошую такую прозу на тему войны . Мне на конкурс " Живая классика "

...Рита шлепала босиком: сапоги раскачивались за спиной.
С болот полз плотный туман, холо-дил ноги, оседал на одежде,
и Рита с удовольствием думала, как сядет перед разъездом
на знако-мый пенек, наденет сухие чулки и обуется.
А сейчас торопилась, потому что долго ловила попутную машину.
Старшина же Васков вставал ни свет ни заря и сразу
шел щупать замки на пакгаузе.
А Рита как раз туда должна была выходить: пенек ее был в
двух шагах от бревенчатой стены, за кустами.
До пенька осталось два поворота, потом напрямик,
через ольшаник. Рита миновала первый и – замерла:
на дороге стоял человек.
Он стоял, глядя назад, рослый, в пятнистой плащ-палатке,
горбом выпиравшей на спине. В правой руке он держал
продолговатый, туго обтянутый ремнями сверток;
на груди висел автомат.
Рита шагнула в куст; вздрогнув, он обдал ее росой,
но она не почувствовала. Почти не дыша, смотрела сквозь
редкую еще листву на чужого, недвижимо, как во сне,
стоящего на ее пути.
Из лесу вышел второй: чуть пониже, с автоматом на груди
и с точно таким же тючком в ру-ке.
Они молча пошли прямо на нее, неслышно ступая
высокими шнурованными башмаками по росистой траве.
Рита сунула в рот кулак, до боли стиснула его зубами.
Только не шевельнуться, не закричать, не броситься
напролом сквозь кусты!
Они прошли рядом: крайний коснулся плечом ветки,
за которой она стояла.
Прошли молча, беззвучно, как тени. И скрылись.
Рита обождала – никого. Осторожно выскользнула,
перебежала дорогу, нырнула в куст, при-слушалась.
Тишина.
Задыхаясь, кинулась напролом: сапоги били по спине.
Не таясь, пронеслась по поселку, за-барабанила в сонную,
наглухо заложенную дверь:
– Товарищ комендант!.. Товарищ старшина!..
Наконец открыли. Васков стоял на пороге – в галифе,
тапочках на босу ногу, в нижней бязе-вой рубахе с завязками.
Хлопал сонными глазами:
– Что?
– Немцы в лесу!
– Так… – Федот Евграфыч подозрительно сощурился:
не иначе, разыгрывают… – Откуда известно?
– Сама видела. Двое. С автоматами, в маскировочных накидках…
Нет, вроде не врет. Глаза испуганные…
– Погоди тут.
Старшина метнулся в дом. Натянул сапоги, накинул гимнастерку,
второпях, как при пожаре. Хозяйка в одной рубахе сидела
на кровати, разинув рот:
– Что там, Федот Евграфыч?
– Ничего. Вас не касается.
Выскочил на улицу, затягивая ремень с наганом на боку.
Осянина стояла на том же месте, по-прежнему держа
сапоги за плечом.
Старшина машинально глянул на ее ноги: красные,
мокрые, к большому пальцу прошлогодний лист прилип.
Значит, по лесу босиком шастала, а сапоги за спиной носила:
так, стало быть, теперь воюют.
– Команду – в ружье: боевая тревога! Кирьянову ко мне. Бегом!
"А зори здесь тихие"

БАЛЛАДА О МАТЕРИ

Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет...
Но она всё продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.

И на что надеется она…
Много лет, как кончилась война,
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мёртвых, что в земле лежат.

Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло...

Раз в село прислали по весне
Фильм документальный о войне.
Все пришли в кино и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал.

Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно это было вспоминать.
Вдруг с экрана сын взглянул на мать!!!

Мать узнала сына в тот же миг
И пронёсся материнский крик:
"Алексей, Алёшенька, сынок!!!
Алексей, Алёшенька, сынок!!!
Алексей, Алёшенька, сынок... "
Словно сын её услышать мог...

Он рванулся из траншеи в бой,
Встала мать прикрыть его собой.
Всё боялась - вдруг он упадёт,
Но сквозь годы мчался сын вперёд!

"Алексей! " - кричали земляки,
"Алексей! " - просили - "Добеги! "...

Кадр сменился, сын остался жить,
Просит мать о сыне повторить.
Просит мать о сыне повторить,
Просит мать о сыне повторить!!!

И опять в атаку он бежит,
Жив, здоров, не ранен, не убит.
"Алексей, Алёшенька, сынок.
Алексей, Алёшенька, сынок.
Алексей, Алёшенька, сынок... "
Словно сын её услышать мог...

Дома всё ей чудилось кино,
Всё ждала вот-вот сейчас в окно
Посреди тревожной тишины
Постучится сын её с войны.