Напишите пару своих любимых стихов или просто хороших стихов!

О тебе...

О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне!
В человеческой, темной судьбе
Ты - крылатый призыв к вышине.

Благородное сердце твое -
Словно герб отошедших времён.
Освящается им бытие
Всех земных, всех бескрылых племён.

Если звёзды, ясны и горды,
Отвернутся от нашей земли,
У нее есть две лучших звезды:
Это - смелые очи твои.

И когда золотой серафим
Протрубит, что исполнился срок,
Мы поднимем тогда перед ним,
Как защиту, твой белый платок.

Звук замрет в задрожавшей трубе,
Серафим пропадет в вышине...
...О тебе, о тебе, о тебе,
Ничего, ничего обо мне!
______________
Перед атакой.

Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны.
— Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! —
Сказать еще? — Златого утра краше!
Сказать еще? — Один во всей вселенной!
Самой Любви младой военнопленный,
Рукой Челлини ваянная чаша.

Друг, разрешите мне на лад старинный
Сказать любовь, нежнейшую на свете.
Я Вас люблю. — В камине воет ветер.
Облокотясь — уставясь в жар каминный —
Я Вас люблю. Моя любовь невинна.
Я говорю, как маленькие дети.

Друг! Всё пройдет! Виски в ладонях сжаты,
Жизнь разожмет! — Младой военнопленный,
Любовь отпустит вас, но — вдохновенный —
Всем пророкочет голос мой крылатый —
О том, что жили на земле когда-то
Вы — столь забывчивый, сколь незабвенный!

И ангел последний сожжет свои крылья,
И пылью покроются книги пророчеств,
И сон одиночеств окажется былью,
Ковыльною степью, безлунною ночью.
А прочее – росчерк летящей кометы,
Которая снова старается рядом.
Мы держимся за борт последней планеты,
Но это ей, в сущности, вовсе не надо…
И ада картинки, и райская нега
Распущены нитями памяти прошлой.
…Когда я любил, то во сне видел небо.
Стихи рассылал голубиною почтой.
Они возвратились. И пепельным вихрем
По небу кружили слепой эскадрильей.
И в эти минуты все в мире затихло,
Ведь это - последнего ангела крылья.

(с) Smoker

Пьяный дервиш

Соловьи на кипарисах, и над озером луна,
Камень черный, камень белый, много выпил я вина.
Мне сейчас бутылка пела громче сердца моего:
"Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его! "

Виночерпия взлюбил я не сегодня, не вчера,
Не вчера и не сегодня пьяный с самого утра.
И хожу и похваляюсь, что узнал я торжество:
"Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его! "

Я бродяга и трущобник, непутевый человек,
Всё, чему я научился, всё забыл теперь навек,
Ради розовой усмешки и напева одного:
"Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его! "

Вот иду я по могилам, где лежат мои друзья,
О любви спросить у мертвых неужели мне нельзя?
И кричит из ямы череп тайну гроба своего:
"Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его! "

Под луною всколыхнулись в дымном озере струи,
На высоких кипарисах замолчали соловьи,
Лишь один запел так громко, тот, не певший ничего:
"Мир лишь луч от лика друга, всё иное - тень его! "

Бывает всё на свете хорошо,
В чём дело, сразу не поймёшь, –
А просто летний дождь прошёл,
Нормальный летний дождь.

Мелькнёт в толпе знакомое лицо,
Весёлые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо
И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,
Но я пройти ещё смогу
Солёный Тихий океан,
И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу

Геннадий Шпаликов

http://stihi.ru/2006/03/23-592 Стиливая породия на стих Жил Был у бабушки серенький козлик, очень смешно.

* * *
Меня, во мраке и в пыли
Досель влачившего оковы,
Любови крылья вознесли
В отчизну пламени и слова.
И просветлел мой темный взор,
И стал мне виден мир незримый,
И слышит ухо с этих пор,
Что для других неуловимо.

И с горней выси я сошел,
Проникнут весь ее лучами,
И на волнующийся дол
Взираю новыми очами.
И слышу я, как разговор
Везде немолчный раздается,
Как сердце каменное гор
С любовью в темных недрах бьется,
С любовью в тверди голубой
Клубятся медленные тучи,
И под древесною корой,
Весною свежей и пахучей,
С любовью в листья сок живой
Струей подъемлется певучей.
И вещим сердцем понял я,
Что все рожденное от Слова,
Лучи любви кругом лия,
К нему вернуться жаждет снова;
И жизни каждая струя,
Любви покорная закону,
Стремится силой бытия
Неудержимо к божью лону;
И всюду звук, и всюду свет,
И всем мирам одно начало,
И ничего в природе нет,
Что бы любовью не дышало.

О если б только мир узнал,
Как чистая Любовь рождает Душу,
Которая суть Женщин распознав,
Их превращает в Ангелов...
А если ангел я? — Так Ты тому причина...
Раз я живу — то только для Тебя...
Да... только для Тебя...
Тобою превращенный в ангела мужчина.
Моя душа в твоей растворена
Святым законом жизни- песни.
Четыре нас несут крыла,
Туда где будем вечно вместе.
А если Ты не для меня,
Как ангел, стану сразу падшим.
И в ад сойду, где демон зла
Укажет путь душе несчастной.
И там в мучениях своих,
Огонь изведав, мрак и стужу,
Ртом окровавленным шепчу...
Лишь для Тебя... Да... для Тебя
Живою сохраняю душу.

Улетели листья с тополей,
Повторилась в мире неизбежность.
Не жалей ты листья, не жалей,
А жалей любовь мою и нежность.

Пусть деревья голые стоят.
Не кляни ты шумные метели.
Разве в этом кто то виноват,
Что с деревьев листья улетели.

(Н. Рубцов)

Al oído de una muchacha

No quise.
No quise decirte nada.

Vi en tus ojos
dos arbolitos locos.
De brisa, de brisa y de oro.

Se meneaban.
No quise.

No quise decirte nada.

(F. García Lorca)

Эстония моя,
маленькая,
за буреломами,
за разливами рек.
Вот-вот отколется
и уплывет
вдаль.

Где взять
столько счастья
для всех людей,
заполняющих
площади города?

В глазах
у каждого
бабочкой
между оконными рамами
бьётся душа

Я влюблен
в красоту
простых вещей,
которые тихо горят,
как рябина
в осеннем саду.
В молодости
мы мчимся
мимо них.
И только потом
открываем
настоящих друзей.

Кто-то прядет
внутри котенка.
— Нур-нур, нур-нур, нур-нур. —
Иногда засыпает.
Смотрит в окно.

Снежинки летят...
(Арво Метс)

УТОПЛЕННИК

Прибежали в избу дети
Второпях зовут отца:
«Тятя! тятя! наши сети
Притащили мертвеца».
«Врите, врите, бесенята,—
Заворчал на них отец; —
Ох, уж эти мне робята!
Будет вам ужо мертвец!

Суд наедет, отвечай-ка;
С ним я ввек не разберусь;
Делать нечего; хозяйка,
Дай кафтан: уж поплетусь...
Где ж мертвец?» — «Вон, тятя, э-вот!»
В самом деле, при реке,
Где разостлан мокрый невод,
Мертвый виден на песке.

Безобразно труп ужасный
Посинел и весь распух.
Горемыка ли несчастный
Погубил свой грешный дух,
Рыболов ли взят волнами,
Али хмельный молодец,
Аль ограбленный ворами
Недогадливый купец?

Мужику какое дело?
Озираясь, он спешит;
Он потопленное тело
В воду за ноги тащит,
И от берега крутого
Оттолкнул его веслом,
И мертвец вниз поплыл снова
За могилой и крестом.

Долго мертвый меж волнами
Плыл качаясь, как живой;
Проводив его глазами,
Наш мужик пошел домой.
«Вы, щенки! за мной ступайте!
Будет вам по калачу,
Да смотрите ж, не болтайте,
А не то поколочу».

В ночь погода зашумела,
Взволновалася река,
Уж лучина догорела
В дымной хате мужика,
Дети спят, хозяйка дремлет,
На полатях муж лежит,
Буря воет; вдруг он внемлет:
Кто-то там в окно стучит.

«Кто там?» — «Эй, впусти, хозяин!» —
«Ну, какая там беда?
Что ты ночью бродишь, Каин?
Черт занес тебя сюда;
Где возиться мне с тобою?
Дома тесно и темно».
И ленивою рукою
Подымает он окно.

Из-за туч луна катится —
Что же? голый перед ним:
С бороды вода струится,
Взор открыт и недвижим,

Все в нем страшно онемело,
Опустились руки вниз,
И в распухнувшее тело
Раки черные впились.

И мужик окно захлопнул:
Гостя голого узнав,
Так и обмер: «Чтоб ты лопнул!»
Прошептал он, задрожав.
Страшно мысли в нем мешались,
Трясся ночь он напролет,
И до утра всё стучались
Под окном и у ворот.

Есть в народе слух ужасный:
Говорят, что каждый год
С той поры мужик несчастный
В день урочный гостя ждет;
Уж с утра погода злится,
Ночью буря настает,
И утопленник стучится
Под окном и у ворот.

Эдгар Аллан По. Один

Я не таким был с детских лет,
Как прочие; открылся свет
Иначе мне; мирских начал
В моих страстях не замечал.
Я из других пределов ждал
Мою печаль; не пробуждал
В душе восторг под общий слог;
В любви всегда был одинок.
Тогда же - в детстве, в ранний миг
Мятежной жизни, - вдруг возник
Из глубины добра и зла
Блеск тайны, что меня прожгла:
Из потока, от истока,
С красных круч горы высокой,
От светила на заре
В золотистом сентябре,
От зарницы озорной,
Пролетевшей надо мной,
Из грозы, под грома стук,
Да из тучи, ставшей вдруг
На лазурных небесах
Демоном в моих глазах.

Оригинал:
Alone
by Edgar Allan Poe

From childhood's hour I have not been
As others were; I have not seen
As others saw; I could not bring
My passions from a common spring.
From the same source I have not taken
My sorrow; I could not awaken
My heart to joy at the same tone;
And all I loved, I loved alone.
Then - in my childhood, in the dawn
Of a most stormy life - was drawn
From every depth of good and ill
The mystery which binds me still:
From the torrent, or the fountain,
From the red cliff of the mountain,
From the sun that round me rolled
In its autumn tint of gold,
From the lightning in the sky
As it passed me flying by,
From the thunder and the storm,
And the cloud that took the form
(When the rest of Heaven was blue)
Of a demon in my view.

Хозяин погладил рукою
лохматую рыжую спину:
Прощай, брат, хоть жаль мне- не скрою,
Но все же тебя я покину.

Швырнул под скамейку ошейник,
И скрылся под гулким навесом,
Где пёстрый людской муравейник
Вливался в вагоны экспресса.

Собак не взвыла ни разу,
И лишь за знакомой спиною
Следили два карие глаза
С почти человечьей тоскою

В вагонах, забыв передряги,
Курили, смеялись, дремали,
Тут видно о рыжей дворняге
Не думали, не вспоминали.

Не ведал хозяин, что где-то
по шпалам из сил выбиваясь
За красным мелькающим светом
собака бежит, задыхаясь.

Не ведал хозяин, что силы
Вдруг разом оставили тело,
И, стукнувшись лбом о перила,
Собака под мост полетела!

...Труп волны снесли под коряги....
Старик! Ты не знаешь природы!
Ведь может быть тело дворняги,
А сердце-чистейшей породы.

Сергей Есенин

«Шаганэ ты моя, Шаганэ...»

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Потому, что я с севера, что ли,
Я готов рассказать тебе поле,
Про волнистую рожь при луне.
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

Потому, что я с севера, что ли,
Что луна там огромней в сто раз,
Как бы ни был красив Шираз,
Он не лучше рязанских раздолий.
Потому, что я с севера, что ли.

Я готов рассказать тебе поле,
Эти волосы взял я у ржи,
Если хочешь, на палец вяжи -
Я нисколько не чувствую боли.
Я готов рассказать тебе поле.

Про волнистую рожь при луне
По кудрям ты моим догадайся.
Дорогая, шути, улыбайся,
Не буди только память во мне
Про волнистую рожь при луне.

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
Там, на севере, девушка тоже,
На тебя она страшно похожа,
Может, думает обо мне...
Шаганэ ты моя, Шаганэ.

1924
Ленинград
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург! я еще не хочу умирать!
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
Осип Мандельштам
* * *
Людей теряют только раз,
И след, теряя, не находят,
А человек гостит у вас,
Прощается и в ночь уходит.

А если он уходит днем,
Он все равно от вас уходит.
Давай сейчас его вернем,
Пока он площадь переходит.

Немедленно его вернем,
Поговорим и стол накроем,
Весь дом вверх дном перевернем
И праздник для него устроим.
Геннадий Шпаликов

Болезной горечью не тронуты,
Свежи, как молодые сны,
В глазах твоих густые омуты
Вечерней дымкой сплетены.

Ветрами вешними объятые,
Волос небрежные поля,
Волнуясь нежными раскатами,
Родные помнят тополя.

Твой взор, как яблони туманные,
Чьи нежно розовы плоды,
Меня манит в края желанные,
В покои вешней череды…

Застыло тёплое дыхание,
и с губ признанье сорвалось,
В любви отрадное признание
Тебе, сыну шальных берёз,

Тебе, туманное знамение,
Мальчишка с ветром на губах,
С душою, полною цветения,
С душою, взрощенной в полях.

Тебя, деревни дух стремительный,
Свободы ключ ласкает вновь:
О, как светла, как упоительна,
К тебе, безгрешному, любовь!

О, знать бы мне, что сны-видения
Покажут правды уголок,
Где день двоих соединения
Прекрасен, светел, недалёк!