Как я безумно люблю - сама любить!
С утра, нет, до утра, в то самое до-утро - еще спать и уже знать, что опять...
Вы когда-нибудь забываете, когда любите - что любите?
Я - никогда.
Это как зубная боль - только наоборот, наоборотная зубная
боль, только там ноет, а здесь - и слова нет.
Ну, как сахар обратное соли, но той же силы.
Ах, Марина! Марина! Марина! Какие они дикие дураки.
(Я, все же изумленная: - Кто? ) -
Да те, кто не любят, сами не любят, точно в том дело,
чтобы тебя любили.
Я не говорю... конечно... -устаешь - как в стену.
Но Вы знаете, Марина (таинственно) , нет такой стены,
которую бы я не пробила!
Ведь и Юрочка.. .минуточками.. .у него почти любящие глаза!
Но у него - у меня такое чувство - нет сил сказать это,
ему легче гору поднять, чем сказать это слово.
Потому что ему нечем его поддержать, а у меня за горою -
еще гора, и еще гора, и ещё гора... -целые Гималаи любви, Марина!
Вы замечаете, Марина, как все они, даже самые целующие,
даже самые как будто любящие, боятся сказать это слово,
как они его никогда не говорят? !
Мне один объяснял, что это... грубо... (фыркает)... отстало,
что: зачем слова, когда - дела? (то есть поцелуи и так далее) .
А я ему -Э-э! нет!
Дело еще ничего не доказывает, а слово - всё.
Мне ведь только этого от человека нужно:
люблю, и больше ничего,
пусть потом что угодно делают, как угодно не любят,
я делам не поверю, потому что слово - было.
Я только этим словом кормилась, Марина, потому так и отощала.
О, какие они скупые, расчетливые, опасливые, Марина!
Мне всегда хочется сказать:
-Ты только - скажи.
Я проверять - не буду.
Но не говорят, потому что думают, что это - жениться,
связаться, не развязаться.
Если я первым скажу, то никогда уже первым не смогу уйти.
(Они и вторым не говорят, Марина, никоторым. )
Точно со мной можно не-первому уйти!
Марина! Я - в жизни! - не уходила первая.
И в жизни - сколько мне ее еще Бог отпустит - первая не уйду.
Я просто не могу.
Я всегда жду, чтобы другой ушел, все делаю, чтобы другой
ушел, потому что мне первой уйти - легче перейти через
собственный труп.
(Какое страшное слово. Совсем мертвое.
Ах, поняла: это тот мертвый, которого никто никогда не любил.
Но для меня и такого мертвого нет, Марина!
Я и внутри себя никогда не уходила первая.
Никогда первая не переставала любить.
Всегда - до последней возможности, до самой последней
капельки - как когда в детстве пьешь.
И уж жарко от пустого стакана - а все еще тянешь,
и только собственный пар!
Ах, знаете, вы будете смеяться - это была совсем короткая встреча -
в одном турне - неважно,
кто - совсем молодой - и я безумно в него влюбилась,
потому что он все вечера садился в первый ряд-
и бедно одетый, Марина!
не по деньгам садился, а по глазам,
и на третий вечер так на меня смотрел, что - либо глаза выскочат,
либо сам - вскочит на сцену.
(Говорю, двигаюсь, а сама все кошусь: ну, как? нет, еще сидит. )
Только это нужно понять!
Потому что это не был обычный влюбленный мужской едящий взгляд
(он был почти мальчик) -
это был пьющий взгляд, Марина,
он глядел как завороженный, точно я его каждым словом и движением -
как на нитке - как на канате - притягиваю, наматываю -
это чувство должны знать русалки - и еще скрипачи, верней смычки -
и реки.. .И пожары, Марина!. .
Что вот-вот вскочит в меня - как в костер.
Я просто не знаю, как доиграла.
Потому что у меня, Марина, все время было чувство,
что в него, в эти глаза - оступлюсь.
