Александр Маранов. Художник-космист. Картина "Ирисы" Что в искусстве есть об ирисах?

Ирис на берегу.
А вот другой - до чего похож! -
Отражение в воде.

У богатого дома, средь кустов барбариса
Не видали никто золотого ириса.
А он рос себе, рос, расцветал с каждым днем
И был цвета он желтого с ярким огнем.

Умывался он утром росой серебристой,
А в жару укрывался малиной ветвистой.
Рядом роза цвела, цвета алой крови
Роза пышная, чудная - роза любви.

Листья розы как бархат зеленый,
Лепестки как атлас или шелк,
Только не был ирис в эту розу влюбленный,
Не завидовал ей и не видел в ней толк.

Потому что горда была роза и зла,
Никого не любила, лишь только себя.
Говорила, что нет ее лучше на свете
И что любят ее и хозяйка, и дети.

Только срезали розу, поставили в вазу,
И завяла без солнца она почти сразу:
Листья вдруг потемнели, лепестки все опали
И о розе о той больше не вспоминали.

А ирис! Что за чудо цветок:
Он душист, он красив и он в меру высок
Он не горд и не зол, а он добр и он мил,
Не найдется такой, кто б его не любил!

Желтый ирис
Агата Кристи

«…— Странная какая-то история. Очень странная, — процедил он сквозь зубы.
Когда он вошел в ресторан «Jardin des Cygnes», ему навстречу поспешил тучный Луиджи.
— Нет-нет, мой добрый Луиджи. Я ищу своих друзей и хочу оглядеться. Может быть, они еще не пришли. О! Погодите, кажется, вот за тем столиком с желтыми ирисами кто-то из них. Кстати, разрешите спросить, не сочтите за нескромность… На всех столиках у вас стоят тюльпаны… розовые тюльпаны… Почему же на этом — желтые ирисы?
Плечи Луиджи выразительно поднялись.
— Так было приказано, мосье! Должно быть, любимые цветы одной из дам. Стол заказан мистером Бартоном Расселом. Американец… Страшно богатый!
— Гм! С женскими прихотями следует считаться, верно, Луиджи?
— Мосье совершенно прав….»
…

«…— Я слышала о вас и подумала… вот если бы мне удалось сделать так, чтобы вы пришли. Я подумала, вы же иностранец… если я позвоню, притворюсь, что в опасности…
— Вы решили, мадемуазель, заинтриговать меня? Это-то как раз меня и озадачило. Ваше сообщение было настолько не правдоподобным… Однако в голосе чувствовался страх… Самый настоящий. Но потом, когда я пришел сюда, вы категорически отрицали, что мне звонили.
— А что мне было делать? Я не хотела, чтобы вы знали, что это была я.
— Но я в этом был почти уверен! Я понял, что только два человека могли знать о желтых ирисах на столе: вы и мистер Рассел.
Полин кивнула.
— Я слышала, как он велел поставить их на стол, — объяснила она. — А потом… он распорядился накрыть стол на шесть персон, тогда как я знала, что нас будет только пятеро… Все это вызвало у меня подозрение.
Она замолчала и прикусила губу.
— Что вы подозревали, мадемуазель?
— Я боялась, — медленно произнесла она. — Мне казалось… что что-нибудь может случиться с мистером Картером….»