Подскажите бесполую прозу русских классиков. Небольшой отрывок, где не указано лицо от которого читают.

Один из первых опытов А. С. в прозе,
незаконченная повесть "Гости съезжались на дачу… "
Она интересна почти портретным описанием лиц из светского
окружения Пушкина.

Гости съезжались на дачу.
Зала наполнялась дамами и мужчинами, приехавшими в одно время из театра,
где давали новую Итальянскую оперу.
Мало по малу порядок установился.
Дамы заняли свои места по диванам.
Около их составился кружок мужчин.
Висты учредились.
Осталось на ногах несколько молодых людей; и смотр парижских литографий
заменил общий разговор.
На балконе сидело двое мужчин.
Один из них, путешествующий испанец, казалось, живо наслаждался прелестию северной ночи. С восхищением глядел он на ясное, бледное небо,
на величавую Неву, озаренную светом неизъяснимым, и на окрестные дачи, рисующиеся в прозрачном сумраке.
"Как хороша ваша северная ночь, сказал он наконец, и как не жалеть об
ее прелести даже под небом моего отечества? " -
"Один из наших поэтов, отвечал ему другой, сравнил ее с русской,
белобрысой красавицей; признаюсь, что смуглая, черноглазая италианка
или испанка, исполненная живости и полуденной неги, более пленяет мое воображение.
Впрочем, давнишний спор между la brune et la blonde еще не решен.
Но к стати: знаете ли вы как одна иностранка изъясняла мне строгость
и чистоту Петербургских нравов? Она уверяла, что для любовных приключений наши зимние ночи слишком холодны, а летние слишком светлы". Испанец улыбнулся. "Итак, благодаря влиянию климата, сказал он, Петербург есть обетованная земля красоты, любезности и беспорочности". -
"Красота дело вкуса, отвечал русской, но нечего говорить об нашей любезности.
Она не в моде; никто об ней и не думает. Женщины боятся прослыть кокетками, мужчины уронить свое достоинство.
Все стараются быть ничтожными со вкусом и приличием. Что ж касается до
чистоты нравов, то дабы не употребить во зло доверчивости иностранца,
я расскажу вам...."
И разговор принял самое сатирическое направление.
В сие время двери в залу отворились, и Вольская взошла.
Она была в первом цвете молодости. Правильные черты, большие, черные глаза, живость движений, самая странность наряда, вс поневоле привлекало внимание. Мужчины встретили ее с какой-то шутливой приветливостью, дамы с заметным недоброжелательством; но Вольская ничего не замечала;
отвечая криво на общие вопросы, она рассеянно глядела во все стороны;
лицо ее, изменчивое как облако, изобразило досаду; она села подле важной
княгини Г. и, как говорится, se mit а bouder.
Вдруг она вздрогнула и обернулась к балкону.
Беспокойство овладело ею.
Она встала, пошла около кресел и столов, остановилась на минуту за стулом
старого генерала P., ничего не отвечала на его тонкий мадригал и вдруг
скользнула на балкон.
Испанец и русской встали.
Она подошла к ним и с замешательством сказала несколько слов по-русски.
Испанец, полагая себя лишним, оставил ее и возвратился в залу.
Важная княгиня Г. проводила Вольскую глазами и в полголоса сказала
своему соседу:" Это ни на что не похоже. - Она ужасно ветрена, - отвечал он.
- Ветрена? этого мало.
Она ведет себя непростительно.
Она может не уважать себя сколько ей угодно, но свет еще не заслуживает
от нее такого пренебрежения.

И. Тургенев "Бежин луг"

Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго. С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром: она разливается кротким румянцем. Солнце – не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло‑багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное – мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится а лиловый ее туман. Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра… Но вот опять хлынули играющие лучи, – и весело и величава, словно взлетая, поднимается могучее светило. Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто‑серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону, они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать; но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом и теплотой. Цвет небосклона, легкий, бледно‑лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое‑где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь. К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда. В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой‑то трогательной кротости. В такие дни жар бывает иногда весьма силен, иногда даже «парит» по скатам полей; но ветер разгоняет, раздвигает накопившийся зной, и вихри‑круговороты – несомненный признак постоянной погоды – высокими белыми столбами гуляют по дорогам через пашню. В сухом и чистом воздухе пахнет полынью, сжатой рожью, гречихой...

Рассказы Антона Палыча сплошь бесполые))

Пол и лицо - разные вещи. Пол в литературе значения не имеет, важен только талант. Тексты пишутся или от 1 лица (я, мы), или от 2 лица (ты, вы), или от 3 лица (он, они)

оно нам нуна?