Давайте на "макушке лета" вспомним описания чудесной зимней поры в мемуарной литературе?

Вдруг в дверях показывается Илья. Он молчит, но переминается с ноги на ногу — его всегдашняя привычка, когда он собирается сообщить что-нибудь особенное.
«Что тебе надо, Илья?» — окликает его, наконец, Василий Васильевич.
«Ничего-с, ваше превосходительство, — отвечает Илья с какой-то странной улыбкой. — Я пришел только доложить, что волков собралось много на нашем озере. Не полюбопытствуют ли господа послушать?»
При этом известии дети приходят, разумеется, в неописуемое волнение и умоляют, чтобы им позволили выйти на крыльцо. Выказав некоторые опасения, как бы они не простудились, отец, наконец, сдается на их просьбы. Детей одевают в теплые шубки, голову им обвязывают пуховым платком, и вот они выходят на террасу, сопровождаемые Ильей.
Чудная зимняя ночь. Мороз такой сильный, что дух захватывает. Хотя луны и нет, но все же светло от массы снега и от мириад звезд, которые, словно крупные гвозди, так и понатыканы по всему небу. Соне кажется, что она еще никогда не видела таких ярких звезд, как сегодня. Они словно перекидываются друг с дружкой лучами и каждая из них так удивительно мерцает, то вспыхнет вдруг ярко, то снова на мгновенье потускнеет.
Куда ни взглянешь — всюду снег, всюду целые массы, целые горы снега, который все прикрывает и все приравнивает. Ступенек террасы не видать совсем; не заметно даже, чтобы она возвышалась над остальным садом; теперь все превратилось в одну белую ровную равнину, незаметно сливающуюся с замерзшим озером.
Но всего удивительнее тишина в воздухе, глубокая, ничем не нарушимая. Дети стоят так несколько минут на крыльце, но все еще ничего не слышно. Ими начинает овладевать нетерпение. «Где же волки?» — спрашивают они.
«Присмирели что-то, как нарочно, — с досадой отвечает Илья. — Но обождите только, авось сейчас опять начнут».
И действительно, вдруг раздается протяжный, с переливами вой, ему тотчас же отвечает несколько других голосов, и вот теперь со стороны озера доносится хор, такой странный, такой неестественно заунывный, что сердце невольно сжимается.
«Вот, вот они, голубчики! — с торжеством восклицает Илья. — Запели свои песенки. И с чего это полюбилось им наше озеро? В ум не могу взять. Как ночь, так уж выходят они на него целыми десятками».
«Ну что, друг Полкан! — обращается он вдруг к общему любимцу, огромному водолазу, который тоже выскочил за детьми на крыльцо. — Не хочешь ли и ты к ним? Не желаешь ли ты присоединиться к ним и попробовать немного волчьих зубов?»
Но на собаку этот волчий концерт производит, по-видимому, страшное впечатление. Обычно такая бойкая и готовая всегда к драке, она теперь прижимается к детям с опущенным хвостом, и весь вид ее выражает непреодолимый страх.
Детей тоже начинает угнетать этот своеобразный дикий хор. Они чувствуют, как их пронизывает нервная дрожь, и торопятся вернуться в теплую, уютную комнату.

Софья Ковалевская "Воспоминания детства"

Мело, мело по всей земле, во все пределы....

Была зима; и спали рыбы
Под твёрдым, неподвижным льдом.
И даже вихри не смогли бы,
В зерне замёрзшем и холодном,
Жизнь пробудить своим бичом!
(В. Брюсов)

почитай Крылова