ПОЭТИЧЕСКАЯ РАЗМИНКА: «...И снова, паровозными свистками разорванный, скрипичный воздух слит» —о чём эти строки поэта? +

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,
И ни одна звезда не говорит,
Но, видит Бог, есть музыка над нами,
Дрожит вокзал от пенья Аонид,
И снова, паровозными свистками
Разорванный, скрипичный воздух слит.

Очевидно, основная интенция - разрыв со ставшим чуждым миром. Ведь образы, и музыка «Концерта на вокзале» (1921) – отклик ОМ на конкретные реалии окружающей жизни: музыка разрушается грохотом железной дороги, мир утрачивает гармонию, согласие, связи с симфонией вселенной. «В последний раз нам музыка звучит!» – причем, звучит, как воспоминание, как сладкий сон.
Реминисценция на лермонтовское "Выхожу один я на дорогу" продолжает эти мысли, чувства: "Нельзя дышать, и твердь кишит червями, И ни одна звезда не говорит..." Мир подавлен неестественным, механическим шумом, он замолк, угнетенный вопиющим глобальным диссонансом.
Основные словесные оппозиции, создающие семантическое поле стихотворения:
"звучный пир", "рокот фортепьянный", "пенье Аонид" и пр. – "паровозные свистки", "железный мир";
"павлиний крик", "огромный пар", "запах роз" – "стеклянные сени", "стеклянное небо", "стеклянный лес", "шар стеклянный".
Совершенно очевидно господство в этом мире искусственного, не природного.
Лирического героя преследует страх, что "разрыв связей", антимузыка, одержит верх: "Я опоздал. Мне страшно. Это – сон". Сама разорванность фразы, которая рассекает строку на части, сгущает преобладающее в стихотворении настроение прощания с эпохой. И не только.
Исследователи отмечают густую многослойность текста и напоминают о множестве аллюзий, в нем присутствующих. Возьмем один образ "родная тень", который в контексте жизни и стихов ОМ просвечивает множеством тем и лиц. Это и
– недавно отзвучавшая эпоха; русская культура Серебряного века и вся русская классика, и европейская культура и цивилизация, чья гибель, казалось, уже предопределена;
– и Петербург-Петрополь, каким он был до катастрофы, до того, как начал погружаться в воды Леты, и все, кто наполнял его тонкой музыкальной жизнью, а заодно с ним — Павловск и Царское Село;
– и поэты, погибшие либо "здесь" (И. Анненский), либо "сейчас" (А. Блок и Н. Гумилев);
– и любовь, несчастная, навсегда отзвучавшая, и связанная с нею музыка.
Существует множество интерпретаций семантического слоя этого стихотворения, но ясно одно: это прощание, последнее целование тому, что, подобно "Титанику", погружается в безжалостную толщу истории.

паровоз паровозу рознь, была в детестве железная дорога, надоедало все время соединять рельсы. Монополия была интереснее. Заводы, фабрики, пароходы, только покупай. Я каждый день ходил в гости к соседу снизу, это было после индейцев и пиратов.

о чемпионстве фк локомотив-2017/2018

Об этом:

Selena, 3 года назад
Искусственный Интеллект
Потом кауровый камлот,
Знать офень-вечер у ворот
Огнистый короб разложил -
Мохры, бубенчики, гужи...
Но вот погасла чудо полка, -
Дудец запел перед светёлкой,
То Федя - нерполова сын
Идёт в метелицу один,
И в синепёрой ранней мгле,
На непонятном веселе,
Как другу, жалостной волынке
Вверяет милые старинки.
Н. Клюев
-
Пока ещё звёзды последние не отгорели,
вы встаньте, вы встаньте с постели,
сойдите к дворам,
туда, где - дрова, где пестреют мазки
акварели...
И звонкая скрипка Растрелли
послышится вам.

Неправда, неправда,
всё - враки, что будто бы старят
старанья и годы! Едва вы очутитесь тут,
как в колокола
купола золотые ударят,
колонны
горластые трубы свои задерут.

Весёлую полночь люби - да на утро надейся...
Когда ни грехов и ни горестей не отмолить,
качаясь, игла опрокинется с Адмиралтейства
и в сердце ударит, чтоб старую кровь отворить.

О вовсе не ради парада, не ради награды,
а просто для нас, выходящих с зарей из ворот,
гремят барабаны гранита,
кларнеты ограды
свистят менуэты...
И улица Росси поёт!
Б. Окуджава
-
О, если б вы Знали,
Как нежен фагот,
Какая душа у рояля!
И флейта, влюбленно вздыхая,
Поет —
Быть может, вы тоже слыхали?
Как арфа,
Прислушавшись к звукам рожка,
Ему отвечает охотно,
А скрипки,
Гармонией красок дыша,
Собрали волшебные ноты.
Я очень люблю их –
Моих дорогих
Друзей самых верных
И вечных.
И где бы ни шел я по жизни,
Без них
Мне было бы пусто, конечно.
И каждый из них,
Оставаясь собой,
Сливается в звонком потоке
В оркестре
С такою счастливой судьбой –
И близкой
И снова далекой,
Где столько красот,
Необычных подчас,
Ведут свои партии хором.
И снова басит
Ветеран-контрабас
В согласьи с самим дирижером,
И вторят им
Полные радостных дум
Гитары, и трубы, и скрипки!
Я. Халецкий