Помогите пожалуйста срочно!! Нужны трогательные, но небольшие отрывки из произведений русский классиков

М. Цветаева "Мой Пушкин "(oтрывок)

Теперь мы в сад перелетим,
Где встретилась Татьяна с ним.

На скамейке - Татьяна.
Потом приходит Онегин, но не садится, а – она - встает.
Оба стоят. И говорит только он, все время, долго, а она не
говорит ни слова.
И тут я понимаю, …что - это - любовь: когда скамейка, на скамейке -
она, потом приходит он, и все время говорит, а она не говорит ни слова.
...Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну
(и может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь.
И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно
в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь.
В любовь.
Скамейка, на которой они – не - сидели, оказалась предопределяющей.
Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда целовались, всегда - когда расставались.
Никогда не любила - когда садились, всегда - когда расходились.
Моя первая любовная сцена была нелюбовная: он – не - любил
(это я поняла), потому и не сел, любила - она, потому и встала,
они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали
совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил,
она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес -
она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она
только потому, что – он - стоял, а потом рухнула и так будет
сидеть вечно.
Татьяна на той скамейке сидит вечно.
Эта первая моя любовная сцена, предопределила все мои
последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной,
невозможной любви.
Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на -
нелюбовь - обрекла. В том-то и все дело было, что он ее не любил,
и только потому она его - так, и только для того - его, а не
другого в любовь выбрала, что втайне - знала, что он ее не сможет любить.
(Это я сейчас говорю, но - знала – уже тогда, тогда знала,
а сейчас научилась говорить.)
У людей с этим роковым даром несчастной - единоличной - всей на
себя взятой - любви - прямо – гений - на неподходящие предметы.
Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне Евгений Онегин.
Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала,
первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому,
что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке,
с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах -
сделала. И если я потом, когда уходили (всегда - уходили),
не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала,
то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей.

Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы.
Урок одиночества.

У кого из народов - такая любовная героиня: смелая и достойная,
влюбленная - и непреклонная, ясновидящая - и любящая!

Монолог Мышкина, о Смертной казни..

"Есть ложь утешительная, ложь примиряющая… Ложь оправдывает ту тяжесть, которая раздавила руку рабочего… и обвиняет умирающих с голода… Я – знаю ложь! Кто слаб душой… и кто живет чужими соками – тем ложь нужна… одних она поддерживает, другие – прикрываются ею… А кто – сам себе хозяин… кто независим и не жрет чужого – зачем тому ложь? Ложь – религия рабов и хозяев… Правда – бог свободного человека!.."

М. Горький "На дне".

Тёма поднимает голову, смотрит вверх, в далекое ясное небо, видит где-то высоко над собою маленькую веселую птичку, беззаботно скачущую по краю колодца, и сердце его сжимается тоской; он чувствует, что не долезет.

Страх охватывает его. Он растерянно останавливается, не зная, что делать: кричать, плакать, звать маму? Чувство одиночества, бессилия, сознание гибели закрадываются в его душу…

— Не надо бояться, не надо бояться! — говорит он дрожащим от ужаса голосом. — Стыдно бояться! Трусы только боятся. Кто делает дурное — боится, а я дурного не делаю: я Жучку вытаскиваю, меня и папа и мама за это похвалят. Папа на войне был, там страшно, а здесь разве страшно? Здесь ни капельки не страшно. Вот отдохну и полезу дальше, потом опять, опять отдохну и опять полезу, так и вылезу, потом и Жучку вытащу. Жучка рада будет, все будут удивляться, как я ее вытащил.
Тёма говорит громко, у него голос крепнет, звучит энергичнее, тверже, и, наконец успокоенный, он продолжает взбираться дальше.

Когда он снова чувствует, что начинает уставать, он опять громко говорит себе:

— Теперь опять отдохну и потом опять полезу. А когда я вылезу и расскажу, как я смешно кричал сам на себя, все будут смеяться, и я тоже.

Тёма улыбается и снова спокойно ждет прилива сил.

Таким образом, незаметно его голова высовывается наконец над верхним срубом колодца. Он делает последнее усилие, вылезает сам и вытаскивает Жучку.
Теперь, когда дело сделано, силы быстро оставляют его.

Почувствовав себя на твердой почве, Жучка энергично встряхивается, бешено бросается на грудь Тёмы и лижет его в самые губы. Но этого мало, слишком мало для того, чтобы выразить всю ее благодарность, — она кидается еще и еще. Она приходит в какое-то безумное неистовство.

Тёма бессильно, слабеющими руками отмахивается от нее, поворачивается к ней спиной, надеясь этим маневром спасти хоть лицо от липкой, вонючей грязи.

Занятый одной мыслью — не испачкать об Жучку лицо, Тёма ничего не замечает, но вдруг его глаза случайно падают на кладбищенскую стену, и Тёма замирает на месте.

Он видит, как из-за стены медленно поднимается чья-то черная, страшная голова.

Напряженные нервы Тёмы не выдерживают, он испускает неистовый крик и без сознания валится на траву, к великой радости Жучки, которая теперь уже свободно, без препятствий, выражает ему свою горячую любовь и признательность за спасение.

Еремей (это был он), подымавшийся со свеженакошенной травой со старого кладбища, увидев Тёму, сообразил, что надо спешить к нему на помощь.

Через час Тёма, лежа на своей кроватке с ледяными компрессами на голове, пришел в себя.

"В этой жизни умереть не трудно...
Сделать жизнь значительно трудней!"
В. В. Маяковский