Помогите найти монолог Кириллова из «Бесов»

Часть третья, глава шестая.

— В кого? В Него? Слушай, — остановился Кириллов, неподвижным, исступленным взглядом смотря пред собой. — Слушай большую идею: был на земле один день, и в средине земли стояли три креста. Один на кресте до того веровал, что сказал другому: «Будешь сегодня со мною в раю». Кончился день, оба померли, пошли и не нашли ни рая, ни воскресения. Не оправдывалось сказанное. Слушай: этот человек был высший на всей земле, составлял то, для чего ей жить. Вся планета, со всем, что на ней, без этого человека — одно сумасшествие. Не было ни прежде, ни после Ему такого же, и никогда, даже до чуда. В том и чудо, что не было и не будет такого же никогда. А если так, если законы природы не пожалели и Этого, даже чудо свое же не пожалели, а заставили и Его жить среди лжи и умереть за ложь, то, стало быть, вся планета есть ложь и стоит на лжи и глупой насмешке. Стало быть, самые законы планеты ложь и диаволов водевиль. Для чего же жить, отвечай, если ты человек?..

И далее ещё один монолог.

https://ilibrary.ru/text/1544/p.100/index.html

Из художественных средств, раскрывающих характер персонажа Достоевского, не меньшую, а порой большую роль играет монолог или диалог, т. е. слово героя. В романе Достоевского мыслям, высказываниям действующих лиц, их спорам принадлежит главенствующее место. И если во время подготовки романа многие его элементы писатель мог записывать для себя кратко, вчерне, с расчетом, что в процессе письма «придет» остальное, то он, видимо, никогда не поступал так по отношению к речам СВОИХ героев. Здесь все отрабатывалось тщательно, многократно, иногда с предельным приближением к окончательному тексту. Так, в материалах «Подростка» находим подробные записи центрального эпизода — беседы Версилова с сыном и «исповеди» Версилова, разговора Версилова с Ахмаковой, изложение «идеи» Аркадия, разговоров с дол-гушинцами, Васиным, Макаром Долгоруким, Ахмаковой и т. д.

Подобная же картина в рукописях к другим романам. Записаны важнейшие реплики из бесед Раскольникова с Соней, Порфирием, Свидригайловым и т. д. В материалах к «Идиоту» сохранились записи разговоров Идиота с дядей, его же с Сыном, Мышкина с Рогожиным после убийства Настасьи Филипповны. Особенно много подробных высказываний героев, разговоров, которые превращаются в большие диспуты, содержится в рукописях «Бесов». Здесь и пространные беседы Ставрогина с Шатовым, и речи обоих Верховенских — отца и сына («Грановского» и «Нечаева») и многие, многие другие. Замечательно, что наброски к «Братьям Карамазовым», сделанные на последней стадии работы, состоят почти сплошь из одних высказываний действующих лиц. Имея перед собой эти необходимые, самые ответственные для него тексты, Достоевский приступал к созданию цельного повествования.

Эти вдохновенные строки, иногда записанные столбиком, почти как стихи, совсем не предназначены войти в роман, и увидеть их можно только в записной тетради. Работая над языком романа и, в особенности,— языком персонажей, Достоевский часто ведет специальный раздел «Слова и словечки». В материалах к «Подростку» он очень обширен, сюда занесено много народных выражений, предназначенных для речи Макара Долгорукого

Придавая громадное значение острой, занимательной фабуле, Достоевский, по всей вероятности, был мало обременен ее «выдумыванием». На многих страницах рукописи «Подростка» читаем повелительные обращения автора к самому себе: «Фабулу! Фабулу!» (94). «Но затем фабулу! фабулу!, которую развивать страшно сжато, последовательно и неожиданно» (96). «...придумать эпизодов много» (тетради к «Идиоту», 9, 239). «Подсочинить сюжет» (11, 60). «Заплести многообещающий сюжет» (129). Но сама работа над фабулой и сюжетом отнимала у Достоевского сравнительно мало времени. Видимо, построение интриги, все хитросплетения событий не затрудняли писателя. Здесь его фантазия безгранична.

Так, 1-2 марта (очевидно, ночью) Достоевский записывает: «Скомпоновать подробно 1-ю главу, остальные, уже при имеющемся материале, сами придут» (ЛИ, т. 77, 291). «Компонуя» роман, писатель детально обдумывал не столько внешние поводы для связи событий, сколько их внутреннюю, психологическую, идейную взаимозависимость, то, что сам он назвал «порядком психологии» (390). Достоевскому важно прежде всего определить для себя основную мысль, организующую фабулу: «Но в фабуле должна быть неуклонно главная идея: Стремление к поджогу подростка, как совращение от своей идеи и неудачный первый шаг» и т. д. Именно «порядок психологии» интересует писателя, когда он делает следующую рабочую запись: «Компоновка 2-й части подробная (Большая задача) №. Итак, вся задача распадается на три главные и крупнейшие отдела (кроме мелких, которые все припомнить).

В набросках к финалу «Преступления и наказания» читаем: «Свидригайлов — отчаяние, самое циническое. Соня — надежда, самая неосуществимая. (Это должен высказать сам Ра