основные проблемы в повести "Пиковая дама"

Два десятилетия назад Г. А. Гуковский, анализируя «Пиковую даму» , предложил снять с обсуждения вопрос о ее фантастике. Однако в 1966 г. Н. В. Измайлов отметил, что вопрос о значении в повести фантастического элемента является одним из важнейших и нерешенных. Дальнейшая судьба повести в пушкиноведении показала, что вопрос этот действительно далеко не исчерпан и даже не достаточно ясно определен.
Основной аргумент исследователей, отрицающих фантастику в «Пиковой даме» , состоит в том, что каждое фантастическое событие повести легко поддается вполне правдоподобному объяснению. Между тем вопрос об относительном правдоподобии («вероподобии» ) фантастического, возникший одновременно с появлением первых готических романов, к 30-м годам XIX в. был решен в пользу сближения фантастического плана с реальным. Именно с этих позиций анализируется в то время творчество Гофмана; те же требования предъявляются и к русским авторам фантастических повестей. Таким образом, искусная двойная мотивировка событий, благодаря которой фантастические явления получают одновременно и правдоподобное объяснение, не есть отличительная и своеобразная черта повести Пушкина. Напротив, это широко распространенный литературный прием, и использование его Пушкиным вовсе не доказывает, что «Пиковая дама» не фантастическая повесть Главным критерием для выделения фантастической повести как самостоятельного жанра считается представление о «двоемирии» , лежащее в основе произведения. Оно может обусловливаться особенностями мировоззрения автора или быть только литературным приемом, что имеет существенное значение.
Одной из основных особенностей построения русской фантастической повести становится наличие экспозиции или концовки, где герои обсуждают вопрос о возможности сверхъестественного события в современной жизни. Определяются две точки зрения — признание и отрицание такой возможности, причем ни одна из них не является безусловной. Таким образом, само сверхъестественное не является для русских авторов некоей данностью, но берется под сомнение. Нечто подобное мы видим и в «Пиковой даме» Пушкина, которая тем самым включается в общее русло развития русской фантастической повести 1830-х годов.
Постараемся определить некоторые конкретные точки сближения и расхождения «Пиковой дамы» с массовой фантастической повестью. В литературе о Пушкине уже выявлялись многочисленные сюжетные совпадения «Пиковой дамы» с другими фантастическими повестями. Утверждалось даже, что в ней сведены воедино все мотивы, традиционные для этого жанра. Действительно, в пушкинской повести обнаруживаются если не все, то очень многие фантастические мотивы: связь азартной игры со сферой «сверхъестественного» , тайна, передаваемая из поколения в поколение, магические карты, суеверия, роковые предчувствия, наконец привидение, без которого не обходилась почти ни одна фантастическая повесть. Но если обычно именно сверхъестественное событие определяло развитие сюжета такой повести, то в «Пиковой даме» ни один из этих мотивов не разрабатывается как мотив фантастический, ни один не становится стержнем сюжета. Обычно в фантастических повестях русских авторов огромная смысловая нагрузка ложилась на разговоры героев по поводу таинственных явлений. Здесь же разговор дает только толчок к развертыванию действия. А развертывается действие в тесном переплетении совершенно реальных, жизненных интересов и поступков героев, которых сами по себе сверхъестественные события вовсе не интересуют. Конечно, именно анекдот, рассказанный Томским, явился причиной всех последующих событий. Но Германн стремится овладеть тайной трех карт вовсе не для того, чтобы постичь тайну как таковую, а всего лишь для того, чтобы использовать ее в своих интересах. При этом он не продает душу дьяволу и не вступает в сговор с потусторонними силами, хотя и готов на это. Пушкин не просто ломает литературный шаблон, но иронически подчеркивает его исчерпанность и бесплодность.