Гоголь Невский проспект

Пискарев – бедный петербургский художник, похожий на весь этот «добрый, кроткий народ» , застенчивый, беспечный, любящий тихо свое искусство… Он вечно рисует то нищую старуху, то перспективу своей бедняцкой комнаты, в окне которой «мелькает бледная Нева и бедные рыбаки в красных рубашках». Пискарев очень робок, звезда или толстый эполет приводят его в замешательство, а редкое щегольство, всегда кажется на подобных ему «слишком резким и несколько похожим на заплату». Пискарев суеверно боится любого своего не совсем незаметного проявления, он воплощенная неяркость, он сам себя «гасит» : «никогда не глядит вам прямо в глаза, если же глядит, то как-то мутно, неопределенно; он не вонзает в вас ястребиного взгляда наблюдателя или соколиного взгляда кавалерийского офицера…» . Пискарев похож на трудяжку-муравья, который при всех своих нужных качествах не в состоянии взглянуть вверх и оценить себя со стороны; он и устремляется за пестрым плащом «прелестного существа, которое, казалось, слетело с неба» – за яркой бабочкой, сообразно своей натуре – пассивно.

Поручик Пирогов – настоящий выходец из своего общества, среднего класса. Он завсегдатай вечеринок у статского и действительного статского советников, он владеет искусством общения: умеет говорить так, «чтобы не было ни слишком умно, ни слишком смешно» . По сути это тоже стремление к «неяркости» , но уже с далеко идущими планами… У Пирогова свой внутренний мир, но, по сравнению с Пискаревым, он четко соответствует движению к совершенно определенной, материальной цели. Но и Пирогов чувствует нетвердость своего положения, так как из высшего общества подобные ему вытеснены «тем, что называют… аристократами» . Сам Пирогов вроде аристократа «для низов» . Таких, как он, тоже ценят, считая вобщем-то учеными и воспитанными людьми за тягу «потолковать об литературе» (своеобразное фарсовое копирование онегинского дендизма, вплоть до полного грамматического совпадения: «Потолковать об Ювенале, / В конце письма поставить vale…») и посещение публичных лекций, будь они «о бухгалтерии или даже о лесоводстве» . Еще подобные Пирогову – бессменные посетители театра (снова «онегинский след») . И за всем этим – совершенно трезвые «чичиковские» намерения достичь положения, чтобы жениться на какой-нибудь «бледной, совершенно бесцветной» купеческой дочери, «умеющей играть на фортепиано, с сотнею тысяч, или около того, наличных и кучею брадатой родни» . Пирогов – проще и примитивнее товарища, оттого так обычно начавшееся и так трагически окончившееся для Пискарева происшествие, для Пирогова имеет почти обыденный исход. Все дело в том, что каждый из приятелей уже заранее «намечает» свою историю. Это заметно даже в деталях: Пирогов с самодовольной улыбкой думает: «Знаем мы вас всех» – совершенно уверенный, «что нет красоты, могшей ему противиться», Пискарев же смущенно объясняет что-то по поводу невозможности преследования дамы.
Вообще два персонажа, два героя – это еще и два варианта отношения к женщине, два различных пути, от которых зависит финал. Отметим также, что история каждого из приятелей, – ироничный намек на жизнь другого, подчас принимающий форму фарса. Так Пискарев попадает в странный дом – обиталище созданий с «изношенными лицами» , где его рассматривают, «как пятно на чужом платье» . Это сильно напоминает вечера у статских советников, которые посещает Пирогов . Пискарев видит странных созданий, безвольных и бестелесных: «Одна раскладывала карты; другая сидела за фортепианом и играла двумя пальцами какое-то жалкое подобие старинного полонеза; третья сидела перед зеркалом, расчесывая гребнем свои длинные волосы» .
Гоголь заканчивает повествование, привлекая внимание читателя к тому, что «все происходит наоборот… Все обман, все мечта, все не то, чем кажется. <…> Далее, ради бога, далее от фонаря! и скорее, сколько можно скорее, проходите мимо…