Подскажите тема трагической судьбы человека в тоталитарном государстве в повести Один день ивана денисовича

Александр Солженицын впервые вошел в наше сознание 50 лет назад. Читая тогда, в начале 60-х годов, "Один день Ивана Денисовича" большинство из людей, думаю, было потрясено прежде всего знанием, новым и страшным, о лагерной жизни при Сталине. Твердая рука разом сорвала завесу многолетней неприкосновенной лжи. Впервые открылся один из бесчисленных островков архипелага ГУЛАГ. Отброшенная завеса была хотя совершенно реальной, но и как бы не существующей. Одни из нас в самом деле ничего такого не знали и не могли даже представить, чтобы такое могло быть; другие догадывались, но отводили глаза, понимая, что посмевший увидеть, взглянуть в упор погибнет. Ну, а миллионы, что населяли ту страну, - те оставались в ней, как правило пожизненно. "И конца срока в этом лагере еще ни у кого не было", - думает про себя Иван Денисович.
Но тут пришел неумолимый март 53-го. Затем нагрянул неизбежный 56-ой, Тьма хоть и густо заволакивала ту жизнь, но уже заметно поредела. "Один день Ивана Денисовича" выставил ее на свет божий. Созданию обобщенной картины ада, на который был обречен народ, способствует в рассказе введенные в повествование эпизодические персонажи с их трагическими судьбами. Внимательный читатель не может не заметить, что историю тоталитаризма Солженицын ведет не с 1937 года, не со сталинских, как тогда говорили "нарушение норм государственной и партийной жизни", а с первых послеоктябрьских лет. Только на полстраницы появляется в рассказе безымянный старик зэк, сидящий с основания советской власти, беззубый, вымотанный, но, как и всегда народные персонажи у Солженицына, "не до слабости фитиля-инвалида, а до камня тесаного, темного". Простой подсчет скрупулезно указанных писателем сроков заключения солагерников Ивана Денисовича показывает, что первый бригадир Шухова Кузьмин был арестован в "год великого перелома", в 1929 году; а нынешний Андрей Прокофьевич Тюрин в 1933, названном в советских учебниках истории "годом победы колхозного строя".В небольшом рассказе уместился целый перечень несправедливостей, рожденных системой: наградой за мужество в плену стал для сибиряка Ермолаева и героя Сопротивления Сеньки Клевшина десятилетний срок, за веру в Бога при объявленной Сталинской Конституцией свободе веры страдает баптист Алешка. Система беспощадна и к 16-тилетнему Гопчику, носившему в лес еду; и к капитану второго ранга верному коммунисту Буйновскому; и к эстонцам, вся вина которых в желании свободы для своего народа. Злой иронией звучат слова о том, что Социалистический городок строят заключенные.
Таким образом, в одном дне и в одном лагере, изображенных в повести, писатель сконцентрировал ту оборотную сторону жизни, которая была до него тайной за семью печатями. Осудив бесчеловечную систему, писатель вместе с тем создал реалистический характер подлинно народного героя, сумевшего пронести через все испытания и сохранить лучшие качества русского народа.
"Правдивая" повесть "Один день Ивана Денисовича" несет не только знание, пурть даже новое и страшное. Это был не только портрет нашей истории. Это и книга о сопротивлении человеческого духа лагерному насилию. Больше того, сюжет внутреннего сопротивления, противоборства человека и ГУЛАГа заявлен на самой первой страницы "Одного дня". Рано утром Иван Денисович Шухов, рядовой голодный лагерник, прикидывает, что накормить его могут в столовой, если собирать миски и уносить их в посудомойку, но там - "если в миске что осталось, не удержишься, начнешь их лизать". А Шухову крепко запомнились слова его первого бригадира Кузьмина:
"Здесь, ребята, закон - тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот кто погибает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется, да кто к "куму" стучать ходит".Вот суть лагерной философии! А как сказано, какая точность русского слова! Какой опыт вместился в трех фразах, определивших границы человеческого выживания в лагере. Погибает тот, кто падает духом. А вернее всего погибает тот, кто нравственно падает ниже всех, кто губит свою душу, становясь доносчиком.