люди подскажите прошу! очень нужны тезисы о Фамусовском обществе из статьи и. гончарова "мильон терзаний"

Фамусовы, Молчалины, Загорецкие и прочие видоизменились так, что не
влезут уже в кожу грибоедовских типов. Резкие черты отжили, конечно: никакой Фамусов не станет теперь приглашать в шуты и ставить в пример Максима Петровича, по крайней мере так положительно и явно. Молчалин, даже перед горничной, втихомолку не сознается теперь в тех заповедях, которые завещал ему отец; такой Скалозуб, такой Загорецкий невозможны даже в далеком захолустье. Но пока будет существовать стремление к почестям помимо заслуги, пока будут водиться мастера и охотники угодничать и "награжденья брать и весело пожить",пока сплетни, безделье, пустота будут господствовать не как пороки, а как стихии общественной жизни, --до тех пор, конечно, будут мелькать и в современном обществе черты Фамусовых, Молчалиных и других,
нужды нет, что с самой Москвы стерся тот "особый отпечаток", которым
гордился Фамусов.

Образовалось два лагеря, или, с одной стороны, целый лагерь Фамусовых и всей братии "отцов и старших", с другой -- один пылкий и отважный боец, "враг исканий". Это борьба на жизнь и смерть, борьба за существование, как новейшие натуралисты определяют естественную смену поколений в животном мире. Фамусов хочет быть "тузом" -- "есть на серебре и на золоте, ездить цугом, весь в орденах, быть богатым и видеть детей богатыми, в чинах, в орденах и с ключом" -- и так без конца, и все это только за то, что он подписывает бумаги, не читая и боясь одного, "чтоб множество не накопилось их".

Французские книжки, на которые сетует Фамусов, фортепиано (еще с
аккомпанементом флейты) , стихи, французский язык и танцы -- вот что
считалось классическим образованием барышни. А потом "Кузнецкий мост и ",балы, такие, как этот бал у ее отца, и это общество -- вот тот круг, где была заключена жизнь "барышни". Женщины учились только воображать и чувствовать и не учились мыслить и знать. Мысль безмолвствовала, говорили одни инстинкты. Житейскую мудрость почерпали они из романов, повестей -- и оттуда инстинкты развивались в уродливые, жалкие или глупые свойства: сентиментальность, искание идеала в любви, а иногда и хуже.

От страха за себя, за свое безмятежно-праздное существование Фамусов
затыкает уши и клевещет на Чацкого, когда тот заявляет ему свою скромную программу "свободной жизни". Между прочим --
Кто путешествует, в деревне кто живет, --
говорит он, а тот с ужасом возражает:
Да он властей не признает!
Итак, лжет и он, потому что ему нечего сказать, и лжет все то, что жило
ложью в прошлом. Старая правда никогда не смутится перед новой -- она возьмет это новое, правдивое и разумное бремя на свои плечи. Только больное, ненужное боится ступить очередной шаг вперед.