Захожу в автобус, малыш лет 4-5 вскакивает с колен папы и говорит "Садитесь пожалуйста! "Как поступить?

Уступи мне, внучек, место,
Я ведь старенький уже:
Ножки дряблые, как тесто,
И дрожат, как бланманже.

Уступи скорее, внучек,
Я стою едва-едва:
Так издёрган, так измучен,
Что трясётся голова.

Тяжела была дорога,
Под собой не чую ног;
Уступи же, ради Бога,
Пожалей меня, сынок.

Уступи, не будь жестоким,
Я с «Царицыно» стою -
Растерял за эти сроки
Всю энергию свою.

Ноют старенькие ножки,
Облегчи мою беду,
Хоть подвинься на немножко -
Я на «Пушкинской» сойду.

Вот почти свободно рядом -
Не обидно никому;
Я на краешек присяду,
Много места не займу.

Пожалей, стоять нет силы,
Я ведь очень старый дед;
Ты таким же будешь, милый,
Через тридцать-сорок лет.

_______________________

-Женщина, уступите место ребенку-надо мной стояла молодая мамаша и возмущенно сверкала глазками.
Лихорадочно с ощущением вины вскочила с автобусного сиденья. На мое место плюхнулся барином важным розовощекий шестилетний толстун. Он корчил неприятную рожицу и конючил, что хочет усесться к окну. У окна сидел мужчина, но с видом слепоглухонемого «кота Базилио» . Мамаша смекнула, что « об стенку горох метать» будет пустой тратой времени и нервов. Потому принялась сулить мелкому отпрыску все блага земные, лишь бы тот не пищал на весь автобус.
Сдуру решила ввязаться с воспитательным порывом.
-Мальчик, посади маму на свое место. Ты же большой и мужчина.
У малОго жвачка застряла в зубах, он даже перестал стонать от любопытства. Молодая мамаша раздраженно сверкнула в мою сторону глазами.
-Такие глупости говорите… Детей не воспитывали что ли…
Вспомнилось… , как мы с Данилом четырехлетним ехали в автобусе переполненном после службы в церкви …Уступили свои места старушкам …Помню, как стоял Данилка, напротив сидящих бабулек с банкой святой воды. Как он ревностно прижимал ее к груди, чтобы не разлить воду . Он вез ее домой своей бабуле, безнадёжно больной. Она просила привезти святой воды полечиться. Дорога была долгой… Его беднягу разморило от духоты автобусной. Но он стойко боролся со сном… Глазенки закрывались непроизвольно… Ручонки слабели… Ноги подкашивались…
Бабульки, сидевшие напротив, хихикали, над его мучениями с сонливостью… И я не смогла забрать эту банку. Ни в какую не отдавал свою драгоценность. Так и ехали до конца… Поддерживала его, чтобы не свалился на пол. А в душе гордилась его стойкостью, вроде мое воспитание.. .
Воспоминания закончились нытьем малОго и матюгами «кота Базилио» . Который прозрел от стонов, мешающих созерцать из окна мир. Он освободил место и ушел .
А мне опять припомнился немолодой мужчина, даже старик, которому уступила место в троллейбусе. Сначала он внимательно посмотрел в лицо, затем потупил взгляд и с горечью, мне непонятной, спросил:
-Вы, меня … за мужчину не принимаете? Совсем плох, видимо…
И пошел куда-то дальше по салону…