Раздумья о народе, поиски ответа на загадку русского народа, так много определившие и в человеческой, и в писательской судьбе К. , тесно связаны с еще одним вопросом, также проходящим через многие произведения писателя. "Для чего, в сущности, создан человек? " -- так поставлен этот вопрос в рассказе "Парадокс". Он же волнует автора и в "Слепом музыканте", и в аллегорических произведениях 80--90 гг. Для К. этот вопрос, казалось бы, философский и отвлеченный, и "неотвязные вопросы серой мужицкой жизни" связаны между собой. Вступая в полемику с религиозно-аскетическими идеями Л. Н. Толстого, К. до предела заостряет свою позицию. "Человек рожден для счастья, как птица для полета",-- провозглашает в "Парадоксе" существо, исковерканное судьбой. Если такую веру носит в себе человек, обделенный жизнью, умный, порой циничный, презирающий всякие иллюзии, значит, действительно, как говорил К. (в письме к А. С. Ивановской от 28 сент. 1894 г.) , "все-таки общий закон жизни есть стремление к счастию и все более широкое его осуществление". Так в новую эпоху возрождалась одна из центральных идей революционеров 60 гг.