Как Чичиков заводит разговор с Маниловым о покупке душ? помогите очень надо

Между тем Чичиков и Манилов застряли у дверей, стараясь пропустить спутника непременно первым. Наконец боком протиснулись оба.
После совершенно пустого разговора: “Какой приятный человек тот,. . Какой препочтеннейший человек этот... ” — все садятся за стол. В столовой уже были два мальчика, сыновья Манилова. При них стоял учитель. Хозяйка села за свою суповую чашку; гостя посадили между хозяином и хозяйкой, слуга завязал детям на шею салфетки. Оказалось, детей зовут: старшего, семи лет, — Фемистоклюс, младшего, шестилетнего, — Алкид. После обеда Манилов намеревался препроводить гостя в гостиную, как вдруг “гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле”.
Разговаривали они в кабинете Манилова, где на столе лежала вышеупомянутая книга, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Чичиков отказывается от трубки и приступает наконец к разговору: “Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку? ” (Это именной список крепостных крестьян, представляемый помещиками по время ревизии, переписи крестьян. ) Манилов, естественно, не помнит точно, но давно. Чичиков интересуется, как много крестьян умерло у Манилова с тех пор? Манилов не знает. Зовут приказчика. Пока приказчик удаляется, чтобы уточнить число умерших, Манилов спрашивает: “А для каких причин вам это нужно? ” “Вы спрашиваете, для каких причин? Причины вот какие: я хотел бы купить крестьян... ” “Но позвольте спросить вас, — поинтересовался Манилов, — как вы желаете купить крестьян: с землею пли просто на вывод, то есть без земли? ” “Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, — сказал Чичиков, — я желаю иметь мертвых... ” “Как-с? извините.. . я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово... ” “Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые”, — пояснил Чичиков.
“Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут. Оба приятеля.. . остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину по обеим сторонам зеркала. Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, не видно ли какой усмешки на губах его; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного.. . Манилову пришло в голову, уж не спятил ли гость, и он со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны.. . все было прилично и в порядке. Делать было нечего, кроме как выпустить тонкой струйкой дым изо рта”.