⇢ 
Николай
Владимир
...Казалось, тише, чем было, и быть уже не могло, но не слухом, не телом,
а душою природы, присутствующей и во мне, я почувствовал вершину тишины,
младенчески пульсирующее темечко нарождающегося дня -- настал тот краткий
миг, когда над миром парил лишь Божий дух един, как рекли в старину.
На заостренном конце продолговатого ивового листа набухла, созрела
крупная капля и, тяжелой силой налитая, замерла, боясь обрушить мир своим
падением.
И я замер.
...Капля висела над моим лицом, прозрачная и грузная. Таловый листок
держал ее в стоке желобка, не одолела, не могла пока одолеть тяжесть капли
упругую стойкость листка. "Не падай! Не падай! " -- заклинал я, просил,
молил, кожей и сердцем внимая покою, скрытому в себе и в мире.
....Я оглянулся и от серебристого крапа, невдали переходящего в сплошное
сияние, зажмурил глаза. Сердце мое трепыхнулось и обмерло от радости: на
каждом листке, на каждой хвоинке, травке, в венцах соцветий, на дудках
дедюлек, на лапах пихтарников, на необгорелыми концами высунувшихся из
костра дровах, на одежде, на сухостоинах и на живых стволах деревьев, даже
на сапогах спящих ребят мерцали, светились, играли капли, и каждая роняла
крошечную блестку света, но, слившись вместе, эти блестки заливали сиянием
торжествующей жизни все вокруг, и вроде бы впервые за четверть века,
минувшего с войны, я, не зная, кому в этот миг воздать благодарность,
пролепетал, а быть может подумал: "Как хорошо, что меня не убили на войне и
я дожил до этого утра... "
Похожие вопросы