Кто автор памятника " Чайка по имени Джонатан Ливингстон" на набережной в Тосса де Мар, Каталония.

Скульптура, возможно, Луиса Карбонеля.
Есть только одна чайка, заметно отличающаяся от других, бронзовая и неподвижная. Она порубежно высится над камнями между пляжами Рейж и Мар Менуда, излюбленном дайверском месте. Французы (их здесь множество, и трудно понять, что их влечет сюда - относительно невысокие цены, жизненное любопытство, желание сравнить Марсель или Гавр с каталонскими городами) часто останавливаются перед ней. Некоторое недоумение читается в лицах.
Бронзовую чайку зовут Джонатан Ливингстон. Кажется, единственная в мире скульптура, навеянная новеллой Ричарда Баха. Студенческие революции, менявшие прогнивший мир, убедительно предъявивший в конце 60-х собственную ущербность, породили не только литературу битников, но и эту полузабытую притчу летчика, пришедшую к нам много позже массового европейско-американского чтения. Чайкой Джонатаном увлекались отнюдь не только ищущие возможность расширить сознание при помощи восточных практик или запрещенных растений. Манифест особости, инакости, противоречащий устоявшимся канонам, в несентиментальные времена минимум двумя поколениями читался как готовый жизненный план (позже, разумеется, сто раз пересмотренный) . Мятый номер "Иностранки", топорщась углами, свернутый в трубочку и затем разглаженный ладонью, в карандашных и шариковых пометках и подчеркиваниях, долго бродил по университетским аудиториям и - я помню - прочитывался за ночь. Куда дольше обсуждался: наутро следующего дня, через неделю, когда прочли друзья и подруги, через месяц, год - он был частью общей культуры, как входной билет в клуб. И, разумеется, Баха окончательно вытеснил Кастанеда. На всем свете единственно Бах, проведя чувствительные эксперименты на себе и растеряв со временем всех новообращенных последователей, остался верен заявленному концепту.
Встречаясь с французами, которые на десять-пятнадцать лет меня старше, раскланивался с ними ("Бонжур! "- "Бонжур! ", в Тоссе принято приветствовать каждого) и наблюдал: неузнавающе они вчитывались в мемориальную доску на скульптуре. На ней - эпиграф из новеллы, про ту самую неподдельную чайку по имени Джонатан, которая живет в каждом из нас. Не пожимая плечами, нет, но в том же изначальном недоумении отходили. Книга их поколений, и она забыта. Выпорхнула чайка, похоже. Улетела.