Герой нашего времени Анализ исповеди Печорина и Надо ли Печорину было убивать Грушницкого? "Герой нашего времени"

Дуэль с Грушницким?
Одной ее картины достаточно, чтобы снять тождество между Печориным и Лермонтовым, до последнего своего вздоха державшимся заповеди: «Не убий! » Нет, Лермонтов никогда не поступит так, как по­ступил Печорин, но он любит его, как любит мать свое страждущее дитя, и сделал все, чтобы представление о нем было самым лестным. Но. . .как тут не вспомнить отношение к Печорину, с одной стороны, Грушницкого и драгунского капитана, а с другой- Максима Максимыча и доктора Вернера. Можно привести десятки примеров, иллюстрирующих сходство некоторых черт Печорина и Лермонтова. Можно в тысячный раз повторить, что в основу "Тамани" положено происшествие из жизни Лермонтова. Но Печо­рин - не Лермонтов.

Он alter ego, воплощенное в лирическом "я" поэта, отражающее, по выражению Лермонтова, "мечты созданье". Он наделен отличиями страждущего жителя сокровенной лермонтовской "пустыни".

Плачет в "пустыне" утес, покинутый золотой тучкой. Там же, на безлюдье, вдали от любопытствующих взоров позволит себе в открытую проявить накипевшее чувство и обреченный на одиночество Печорин, загнавший лошадь в тщетной погоне за возлюбленной.

В стихах Лермонтова горестно приносится благодарность творцу за "жар души, растраченный в пустыне", в лживом, мертвом обществе. Та же горестная нота звучит и у Печорина: "В этой напрасной борьбе я истощил и жар души и постоянство воли". И когда он вопрошает себя- "чего жду от будущего? "- ему отвечает внутренний голос:

"Уж не жду от жизни ничего я, и не жаль мне прошлого ничуть.. . "

Печорин как "мечты созданье" наделен и теми чертами, которые хотел бы иметь и сам автор. Человек действия, он то и дело подвергается смертельной опасности. На нем Лермонтов как бы проверяет силу собственной воли и крепость руки. Лермонтов буквально заставляет Печорина выстрелить в Грушницкого. Тут Лермонтов жаждет вознаградить себя за несправедливость судьбы.

Печорин слишком умен и слишком благороден, чтобы стать убийцей низкого, спотыкающегося в животном страхе Грушницкого. Предчувствуя сомнения читателей, Лермонтов компенсирует отсутствие убедительности внушением. повторяя, что "все устроилось бы к лучшему", прояви Грушницкий великодушие. . .которого начисто лишен. Нет. Это сам Лермонтов хотел устроить все к лучшему, понимая, что это не­возможно.

И лето 1841 года подтвердило его правоту.