"Тили-бом, тили-бом, строим, строим кошкин дом! " - как-то примерно так могли напевать средневековые рыцари во время...

"Прибыв к Мансуру и узрев сарацин на противоположном берегу реки, Людовик Святой велел разбить лагерь со рвами и укреплениями и установить метательные орудия.. . Крестоносцы построили две крытые галереи с одной башней для арбалетчиков, чтобы защищать людей, строящих дамбу, от сарацин, удерживающих противоположный берег, – эти сооружения назывались «кошачьими замками». " Альбер Гарро. "Людовик Святой и его королевство".
"Околоисторическая беллетристика", - подумала я.
Но вот Филипп Контамин, принадлежащий к старшему поколению французских историков, продолжающих традиции того направления во французской историографии, которое иногда называют «новой исторической наукой» , пишет в своей книге "Война в Средние века": "Эти машины в виде башен, дозорных башен, деревянных замков, которые достаточно часто изображались на миниатюрах, назывались по-разному – либо словами, сохранившимися со времен античности, либо найденными в трудах латинских специалистов: «свинья» , «виноградник» , «кот» или «кошка» , «ласка» , «сторожевая будка» , «кошачий замок» ". При этом он ссылается на «Словарь» Жана де Гарланда. И далее: "В седьмом крестовом походе, во время осады Дамьетты, Людовик IX «приказал построить две дозорные башни, которые называют „кошачьими замками“, поскольку они состояли из двух башен перед „кошками“, – чтобы защитить тех, кто будет в дозоре, от выстрелов сарацинских машин. "



Большинство этих машин, защищавших лучников, рыцарей, арбалетчиков, могли поставить на катки, чтобы придвинуть их к стенам усилиями нескольких десятков подручных. Машины поменьше водружались на телеги.



А что же тогда именовали "кошками"? А вот что: Навесы, прикрывавшие тараны, часто называли кошками или свиньями. Поскольку с орудием должны были работать люди, которые часами раскачивали таран, их надо было защитить прочной кровлей, закрывавшей всё орудие. Для того чтобы сделать крышу огнеупорной, её покрывали сырой кожей или листами железа.



Об этом свидетельствует Эварт Окшотт в своей книге "Рыцарь и его замок. Средневековые крепости и осадные сооружения"

У викингов кошка была священным животным и олицетворением богини любви и плодородия Фрейи, которую обычно изображали на колеснице, запряжённой двумя крылатыми кошками.



В средневековой Европе отношение к кошкам было разным. Так в католических странах Европы кошка считалась спутницей ведьм и олицетворением нечистой силы (см. , к примеру, первую сцену из трагедии «Макбет» Уильяма Шекспира) . Из-за этого кошек (особенно чёрных) заживо сжигали на кострах или сбрасывали с колоколен. Уничтожение кошек в Средние века косвенно стало причиной эпидемий чумы, так истреблять крыс и других грызунов-переносчиков чумы стало почти некому.



В православных странах той же Европы отношение к кошкам было практически противоположным.
Например на Руси домашняя кошка стоила очень дорого и могла служить ценным подарком, поскольку гарантировала защиту урожая от грызунов. Она была также символом мира и благополучия в доме, защищающим дом от нечистой силы. Считалось также, что кошки могли проникать в потусторонний мир и общаться с духами. Более того Православная Церковь, убийство кошек расценивает как смертный грех.
В русском фольклоре обширный пласт составляют народные сказки, пословицы и поверья, связанные с кошками и котами. Персонажем таких сказок был, например, кот Баюн.
Российские монархи, естественно, ценили кошек, в царском дворце всегда жили кошки. У отца Петра Первого, Алексея Михайловича, был любимый кот, портрет которого изображён на гравюре. А уже Пётр Великий издал указ, согласно которому в каждом хозяйстве следовало «иметь при амбарах котов, для охраны таковых и мышей и крыс устрашения» . Самого Петра также часто сатирически изображали в виде кота, о чём свидетельствуют многочисленные сохранившиеся до наших дней лубочные картинки с надписями: «Кот казанской, ум астраханской, разум сибирской» .

Кошкам средневековья посвящается.. .

Марина Цветаева. Кошки

Они приходят к нам, когда
У нас в глазах не видно боли.
Но боль пришла - их нету боле:
В кошачьем сердце нет стыда!
Смешно, не правда ли, поэт,
Их обучать домашней роли.
Они бегут от рабской доли.
В кошачьем сердце рабства нет!
Как ни мани, как ни зови,
Как ни балуй в уютной холе,
Единый миг - они на воле:
В кошачьем сердце нет любви!