осдума собирается лишить пенсионеров пенсии. Пока, правда, речь идет о

небольшой их категории. О тех, кто, будучи пенсионером, покинул Россию, а также о тех, кто имеет иностранное или двойное гражданство.
Такую инициативу озвучил депутат от ЛДПР Михаил Дегтярев. Законопроект под названием «Об особенностях выплат пенсий пенсионерам, постоянно проживающим за рубежом», уже подготовлен.
Таким образом, человек, всю жизнь проработавший в России, с зарплаты которого исправно уплачивались взносы в пенсионный фонд. решивший на старости лет уехать за границу, лишается пенсии. А если его единственные родственники находятся за границей? Мои племянники, к примеру, живут в Днепропетровске. И может быть, после выхода на пенсию я захочу соединиться с ними? А если человек, который всю жизнь был трудоголиком (как я), отказывал себе в выходных и отпускал, работал по 12 часов, решил остаток жизни провести на острове на берегу моря?
Иначе, как подлым, этот законопроект не назовешь.
Депутаты преподносят этот законопроект как патриотический, защищающий интересы российских граждан. Почему российские граждане должны платить пенсию тем, кто покинул страну? Но почему-то при этом забывают, что уехавшие граждане тоже всю жизнь оплачивали пенсию родителям и бабушкам нынешних работающих граждан.
Конечно, вряд ли эта инициатива вызовет взрыв социального протеста. Она же не коснется оставшихся в России. А об эмигрантах нечего беспокоиться. Они же бросили страну, они не патриоты.
Но кто сказал, что за эмигрантами не последует других лишенцев. Например, бездетных. Некоторые горячие головы боятся, что их дети будут платить пенсию чайлдфри, не внимая никаким доводам людей, мало мальски разбирающихся в пенсионных вопросах. А потом найдут еще кого-нибудь. Так мало по малу все окажутся лишенцами. Кроме, госслужащих, военных и полицейских, конечно. И проблема дефицита пенсионного фонда будет решена.
Как сказал пастор Мартин Немеллер: «В Германии они сначала пришли за коммунистами, но я не сказал ничего, потому что не был коммунистом. Потом они пришли за евреями, но я промолчал, так как не был евреем.
Потом они пришли за членами профсоюза, но я не был членом профсоюза и не сказал ничего. Потом пришли за католиками, но я, будучи протестантом, не сказал ничего. А когда они пришли за мной — за меня уже некому было заступиться.