Дайте историко-культурный комментарий, поразмышляйте над текстом: Мне ясно, почему Некрасов так любил... продолжениевнутри

ага. в тяжелые минут жизни проигравшийся в карты Некрасов тянулся к народу, шел к нему ...и продавал своих крестьян, чтобы дальше кутить и играть

К этим словам Достоевского необходимо сделать поправки, касающиеся его самого и истории отношений с Некрасовым, начиная с их знакомства. В частности, об этом писала в воспоминаниях А. Я. Панаева: «...С появлением молодых литераторов в кружке беда была попасть им на зубок, а Достоевский, как нарочно, давал к этому повод своей раздражительностью и высокомерным тоном, что он несравненно выше их по своему таланту. И пошли перемывать ему косточки, раздражать его самолюбие уколами в разговорах <...>. Достоевский заподозрил всех в зависти к его таланту и почти в каждом слове, сказанном без всякого умысла, находил, что желают умолить его произведение, нанести ему обиду <...>. Вместо того, чтобы снисходительно смотреть на больного, нервного человека, его еще сильнее раздражали насмешками».
Д. В. Григорович, который помог Некрасову и Белинскому «открыть» Достоевского, тоже рассказывает об этой травле «больного, нервного человека»: «Неожиданность перехода от поклонения и возвышения автора "Бедных людей" чуть ли не на степень гения к безнадежному отрицанию в нем литературного дарования могла сокрушить и не такого впечатлительного и самолюбивого человека, каким был Достоевский. Он стал избегать лиц из кружка Белинского, замкнулся весь в себе еще больше прежнего и сделался раздражительным до последней степени...».
Много позднее, после пятнадцатилетней жестокой журнальной полемики и идейной вражды, друзья юности снова сближаются - увы, перед самой кончиной Некрасова. Конечно, это не было идейное сближение, — слишком велика разница между православным монархистом Достоевским и поэтом, осмысливающим народную жизнь с революционно-демократических позиций, — а лишь память сердца...
30 декабря 1877 г. Достоевский произнес замечательную речь на могиле Некрасова, которую «начал с того, что это было раненое сердце, раз на всю жизнь, и незакрывавшаяся рана эта и была источником всей его поэзии, всей страстной до мучения любви этого человека ко всему, что страдает от насилия, от жестокости необузданной воли, что гнетет нашу русскую женщину, нашего ребенка в русской семье, нашего простолюдина в горькой, так часто, доле его...».
В «Дневнике писателя» за 1877 г. Достоевский дал развернутую характеристику Некрасову как поэту и человеку, которую закончил словами: «Некрасов есть русский исторический тип, один из крупных примеров того, до каких противоречий и до каких раздвоений, в области нравственной и в области убеждений, может доходить русский человек в наше печальное, переходное время. Но этот человек остался в нашем сердце. Порывы любви этого поэта так часто были искренни, чисты и простосердечны! Стремление же его к народу столь высоко, что ставит его как поэта на высшее место. Что же до человека, до гражданина, то, опять-таки, любовью к народу и страданием по нем он оправдал себя сам и многое искупил, если и действительно было что искупить»....
Есть и целый ряд высказываний Достоевского о Некрасове, разбросанных в подготовительных материалах к «Дневнику писателя» за 1877 г., например: «Некрасов, он почти любил свое страдание. Это было бы искусством для искусства. И действительно только это и было бы. И мы бы имели вполне право сказать, что умер последний и самый сильный представитель искусства для искусства»; «Правда выше Некрасова, выше тех целей, которым служил он, выше всяких соображений, и если б даже многим не понравилось, то все равно говорю ее. Так и принять, что это был падший человек, но позвольте, однако, какой это был падший человек. Нуждается ли он в оправданиях либеральной прессы...»; «Некрасов отдался весь народу, желая в нем и им очиститься, даже противуреча западническим своим убеждениям».
Всё это, вместе взятое, позволяет говорить о неординарности отношений Достоевского и к творчеству поэта "мести и печали", и к нему самому...