А Вы входите в Хала-хуп?

только смазавшись маслом

Он на мне сильно телипается пока еще :-))

я даже не знаю, что такое хала-хуп, и нафига в него входить )))))

Летка-енка ты мой Евтушенко!
Лонжюмо ты мое, лонжюмо!
Э-ге-ге, эге-гей, хали-гали!
Шик-модерн, Ив Монтан, хула-хуп!
Так что бесамэ, бесамэмуча!
Так крутись, веселись, хула-хуп!
Тут ритмическими (а отчасти и "рифмическими") синонимами являютс и "летка-енка" с "Евтушенко" и "Ив Монтан" с "шик-модерном", и "шик-модерн" с "хула-хупом", и "летка-енка ты мой Евтушенко" с "Лонжюмо ты мое, лонжюмо"... Сквозна аналогичность строк, их сегментов и отдельных лексем создает атмосферу заклинания - в ней время длится не "вперед", а "вглубь", как в фольклорной протяжной или плясовой.
Но нанизывания вариантов могут у Кибирова свертываться в "дайджест" самих себя, что лишний раз указывает на стертость в его поэзии жесткой связи "начало - конец" (мягкость же этой связи - признак песенной формы) . Любая строфа репрезентирует образ целого, а поэтому может быть очередным началом или очередным концом. Эти "начала" и "концы" перифразируют друг друга:
Спой мне, Бабаджанян беззаботный!
Сбацай твист мне, веселый Арно!
Подавившись слезой безотчетной,
Расплывусь я в улыбке дурной.
В первой строфе цитированной поэмы "дурная улыбка" и "безотчетная слеза" следуют как некий "да = нет = ответ" за "веселым Арно" и "беззаботным твистом". А в восьмой строфе аналогичные вытекающие друг из друга и дезавуирующие друг друга "песни" и "слезы" переставлены местами:
Барахолка моя, телогрейка,
Коммуналка в слезах и соплях.
Терешкова, и Белка и Стрелка
Надо мною поют в небесах!

пока да...

Это ХАЛА-ХУП в меля входит)))

А мы еще и крутить можем....

Боюсь если не начну заниматься, то скоро и в трамвай не влезу!!

я даже выхожу из него

Входить то входим, а вот выходить...

Вхожу и выхожу, как шарик в горшочек Винни Пуха...

И вхожу и выхожу!

только за "хубой-бубй" и "чунга-чангой"

я его еще и кручу