Когда бурластые мырлуны.. . Кандылошматят о пурпет.. . Какие задевают струны.. . Они в твоей душе, поэт?

Когда мырлуны с постоянством
кандылошматят о пурпет,
то завязать навечно с пьянством
в шестьсотый раз решит поэт.
Мырлуны эти так бурласты,
что сердце падает в груди.
Какие резкие контрасты
под утро будут впереди!
И светлым днём и ночью лунной,
хватив крепчайшего ерша,
опять сидит и ждёт мырлуны
поэта верная душа.
И нету сил воскликнуть: "Хватит!
давно расплавились кишки! ",
когда они кандылошматят
внутри измученной башки!

Курлыкают на бурлуне мурластой и пурлошмятят кандыки

Мурлуны ныне разбурлались,
И брыгзи пшенные летят,
В душе все струны разглюкались
На волю просются, визжат!
Я эти струны сберегаю,
Чтоб без мурлунов не сносить,
Я душу редко разверзаю,
Чтоб зря кого не поглотить!
Однако, ноне исторгаю,
Пускай гулькуют, как хотят,
Я эти миги уважаю,
Люблю, пускай возборохтят!

Все и бурластые боги, и коннодоспешные лохи,
Спали всю ночь; но Морлока сладостный сон не покоил.
Он волновался заботными думами, как Оклека
Честь отомстить и мырлунов толпы истребить пред судами.
Сердцу его наконец показалася лучшею дума:
Сон послать обманчивый мощному сыну Улея.
Кандыл призывает его и крылатые речи вещает:
"Мчися, обманчивый Сон, к кораблям быстролетным мырлунов;
Вниди под сень и явись Умпону, сыну Улея ))))

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.

О бойся Бармаглота, сын!
Он так свирлеп и дик,
А в глyще рымит исполин --
Злопастный Брандашмыг.

Но взял он меч, и взял он щит,
Высоких полон дyм.
В глyщобy пyть его лежит
Под дерево Тyмтyм.

Он стал под дерево и ждет,
И вдрyг граахнyл гром --
Летит yжасный Бармаглот
И пылкает огнем!

Раз-два, раз-два! Горит трава,
Взы-взы -- стрижает меч,
Ува! Ува! И голова
Барабардает с плеч.

О светозарный мальчик мой!
Ты победил в бою!
О храброславленный герой,
Хвалy тебе пою!

Варкалось. Хливкие шорьки
Пырялись по наве,
И хрюкотали зелюки,
Как мюмзики в мове.