Булгаков хранил его всю свою жизнь. Хранила его и Е. С. Булгакова, а затем — в составе архива писателя — передала на государственное хранение.
«Уважаемый г. автор.
Помня Ваше симпатичное отношение ко мне и зная, как Вы интересовались
одно время моей судьбой, спешу Вам сообщить свои дальнейшие похождения
после того, как мы расстались с Вами. Дождавшись в Киеве прихода
красных, я был мобилизован и стал служить новой власти не за страх, а за совесть,
а с поляками дрался даже с энтузиазмом. Мне казалось тогда, что только
большевики есть та настоящая власть, сильная верой в нее народа, что несет
России счастье и благоденствие, что сделает из обывателей и плутоватых
богоносцев сильных, честных, прямых граждан. Все, мне казалось, у большевиков
так хорошо, так умно, так гладко, словом, я видел все в розовом свете
до того, что сам покраснел и чуть-чуть не стал коммунистом, да спасло меня
мое прошлое — дворянство и офицерство.
Но вот медовые месяцы революции проходят. Нэп, кронштадтское восстание.. .
У меня, как и у многих других, проходит угар, и розовые очки начинают
перекрашиваться в более темные цвета.. .
Общие собрания под бдительным инквизиторским взглядом месткома.
Резолюции и демонстрации из-под палки. Малограмотное начальство, имеющее
вид Вотяжского божка и вожделеющее на каждую машинистку. Никакого
понимания дела, но взгляд на все с кондачка. Комсомол, шпионящий походя,
с увлеченьем. Рабочие делегации, знатные иностранцы, напоминающие чеховских
генералов на свадьбе. И ложь, ложь без конца.. . Вожди? Это или человечки,
держащиеся за власть и комфорт, которого они никогда не видели,
или бешеные фанатики, думающие пробить лбом стену. А самая идея! ? Да,
идея ничего себе, довольно складная, но абсолютно непретворимая в жизнь,
как и учение Христа, но христианство и понятнее и красивее.
Так вот-с. Остался я теперь у разбитого корыта. Не материально. Нет.
Я служу и по нынешним временам — ничего себе, перебиваюсь. Но паршиво
жить, ни во что не веря. Ведь ни во что не верить и ничего не любить — это
привилегия следующего за нами поколения, нашей смены беспризорной.
В последнее время или под влиянием страстного желания заполнить душевную
пустоту или же, действительно, оно так и есть, но я иногда слышу
чуть уловимые нотки какой-то новой жизни, настоящей, истинно красивой,
не имеющей ничего общего ни с царской, ни с советской Россией.
Обращаюсь с великой просьбой к Вам от своего имени и от имени, думаю,
многих других таких же, как я, пустопорожних думой:
Скажите — со сцены ли, со страниц ли журнала, прямо или эзоповым языком,
как хотите, но только дайте мне знать, — слышите ли Вы эти едва уловимые
нотки и о чем они звучат?
Или все это самообман и нынешняя советская пустота (материальная, моральная
и умственная) есть явление перманентное?
Caesar, morituri te salutant.
Виктор Викторович Мышлаевский» .
