...И только собрался Герасим утопить собачку, как вдруг, глядь: идёт Татьяна к реке с огромной корзиной барыниных панталонов... И до того у него сердце защемило... до того великая жалость напала.
"Э, нет, - думает Герасим. - Жалко псинку-то. Хорошая она животинка, добрая, ласковая. Будку мою сторожит. За что её топить? Дай-кось я лучше Татьяну утоплю, чего девке-то зря мучиться, ж... жилы свои на барыню рвать..."
Выплыл Герасим в лодке на берег, вышел тихонько в камышах, отвязал камень от шеи Муму, - собачка на радостях хвостиком завиляла, а молчит-молчком, зря не тявкает. Ну, а Герасим, тот на Татьяну пялится, думу думает. Как, мол, ловчее Татьяну "споймать"...
А Татьяна, как услыхала треск камышей, так и заметила Герасима, рукой помахала, улыбнулась ласково.
"Э, нет ужо, - подумал Герасим, - и эту жалко. Хорошая она девка, ласковая, портянки мне вон как набело стирает, бражки когда-никогда нальёт. Ну, её, топить. Пускай себе дальше на барыню вкалывает.
Так... Ну, кого мне всё ж-таки утопить? Зря, что ль, себя взбаламутил?...
Эвона! Утоплю-кось я барыню. А что? за шкирку да и концы в воду!"
Долго думал Герасим, как ему сподручнее барыню за шкирку взять, и понял, никак. Визг подымется, челядь сбежится, полицмейстера ещё кликнут.
Привязал Герасим лодку и поплёлся в лес по грибы.
Глядь: поляна мухоморов. Набрал сколько в подол рубахи вошло, сложил в шапку, зашагал в поместье.
Натолок в ступе дюжину мухоморов, отжал через портянку три раза, самогоном залил, понюхал перекрестился, понюхал: "Вродь ничо, крепка настойка вышла- ", - думает Герасим. Убрал в собачью будку отстаиваться, к вечеру муть слил, прозрачное - на дно гранёного стакана вылил, Мумуниной подстилочкой прикрыл.
Поймал барыниного кота, накрутил ему хвоста, а под хвостом тёртым хреном намазал. Выпучил кот глаза, зашипел, заорал, стал по двору как угорелый кататься. Муму за котом кинулась. А кот - на занавески - шасть! Барыня в обморок. Кинулись ей капли лавро-вишни подавать, а капель-то и нет на месте. Входит Герасим, несёт капли. На собачью будку показывает. Мол, Муму капли заныкала, на всяк случай. Отмерили барыне капель и дали выпить. Барыня-то - что? помучилась, потрепыхалась, да и откинулась.
Послали за доктором, тот постукал-послушал бабку, да и накалякал бумажку, мол, от сердечка барыня преставилась, печатку сургучную прихлопнул.
Наутро сыграли свадьбу Татьяны с докторишкой... А поместье-то уже год как тому лекарю было отписано, за труды его великие, праведные.
Однако, крепко невзлюбил доктор Герасимову собачонку Муму, за что, никто не знал.
И начал Герасим новую думу себе думать...
