Почему Пушкин называет творчество свящнной жертвой?

Идея служения глубоко традиционна, она исходит из представления о божественной природе поэзии.

Пушкиным же эта традиционная идея выстрадана в полной мере и додумана до конца. Да, Пушкин говорит то, что до него уже не раз говорилось: певец – “Богом избранный”, лира его – “священна”; но при этом взгляд поэта на место поэта и поэзии в мире – предельно трезвый. Если в ранний период Пушкин, следуя традиции, писал о всесилии музы (“Хочу воспеть свободу миру, // На тронах поразить порок” – “Вольность”, 1917), то уже в конце 20-х годов он отрицает даже полезность поэзии:

Подите прочь – какое дело
Поэту мирному до вас:
В разврате каменейте смело,
Не оживит вас лиры глас.
(“Поэт и толпа”, 1828)

Муза не уживается с модой и сиюминутными порывами “толпы”, её стихия – большое время. Сам же поэт, когда он не с музой, живёт в малом времени – и тогда он не лучше, а то и хуже других:

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружён.

Когда же его посещает муза, он преображается, становится боговдохновенным – как бы выходит из себя и забывает себя:

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснётся,
Душа поэта встрепенётся,
Как пробудившийся орёл.

В человеке живут эти природные, космические силы; бессознательная свобода произвола дарована мне Богом, тем самым Богом, который - меня из ничтожества воззвал, душу мне наполнил страстью, ум сомненьем взволновал… Такова иррациональная глубина свободы, обосновывающая ее низшую ступень, ступень стихийного произвола (малая свобода, по обозначению Августина) . Но свобода уходит не только в глубину, но и в высоту. Под нею бездна, но над нею Дух Господень. Эту высшую ступень свободы (великая свобода, по Августину) Пушкин постиг через творчество. Подлинное искусство есть вольное искусство, гений - всегда вольный гений. Но его вольность двоякая: она нуждается в низшей, стихийной, природной, космической свободе, в той свободе, о которой сказано: Где Дух Господень, там свобода.

В душе человека эта высшая свобода есть ответ на Божественный зов, призывающий его к творческому служению, к священной жертве. Но эта жертва, это служение - не есть рабство, не есть даже иго закона, но напротив: добровольное призвание, которое есть свобода духа, та самая, о которой сказано: К свободе призваны вы, братия! Вольный гений воспринимает свое призвание как служение красоте и правде, где служение политическое и пророческое; он слышит Божественный глагол, он исполняет Божественную волю: виждь и внемли! . И от нее получает высшую свободу духовного прозрения и постижения:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводных ход,
И дольней розы прозябанье…

И еще другая свобода ему дана: свобода пророческого слова, не боящегося ни царства, ни священства, свободы глаголом жечь сердца людей. Такова высшая и низшая свобода. Творческая свобода есть преодоление хаоса, противоречия, случайности. Из противоборствующих природных сил создается гармония космоса. Таков принцип всякого творчества - художественного и морального. Оно есть переход от свободы произвола к свободе самообладания. Свобода означает автономию, самоопределение, самостоятельность: я сам решаю, действую, выбираю, оцениваю. Но чем обладаю я сам? Ответ: всеми душевными и телесными энергиями.