Короче народ надо ссылку о истории слова "Смерть"ПЖЛ....

Смысловое и лексическое гнездо, связанное с архаичной корневой основой mr, воистину неисчерпаемо. Сюда входит, к примеру, понятие "смерть", в первобытном мировоззрении неотделимое от представления о мраке (ночи) . Это отразилось в древнерусских однокоренных словах: "мор"("смерть") и "морок" ("мрак", "ночь").Слово "морока", имеющее в наше время лишь один смысл - "затяжное, хлопотное дело, канитель", еще в XIX веке сохраняло первозданное значение "мрак"(см. : Словарь Владимира Даля) . В подобном же обличие соответствующая лексическая основа предстает и в других языках индоевропейской группы: от санскритского m-ara - "смерть", а также "убивающий","уничтожающий" - до французского "кошмар".

В славянской мифологии смерть была воплощена в образах богини Морены (Марены, Мараны) и множестве злокозненных духов, порожденных ночью под общим именем "мары" (или "моры" - один из них всем известная русская кикимора). Интересно, что в мундодравидской мифологии, то есть у автохтонного населения Индостана, еще до вторжения туда индоарийских племен существовал культ кровожадной богини с похожим именем - Мараи, которой приносились человеческие жертвы (в основном дети) . Культ этот дожил до XX века.

В буддийской мифологии чрезвычайно популярен Мара - божество, персонифицирующее зло и все, что приводит к смерти живые существа. У Мары древнейшая (добудистская) родословная, восходящая к общечеловеческой пракультуре. Об этом свидетельствует хотя бы то, что в тибетском языке (древнем и современном) слово morana означает тоже самое, что и в русском языке: Морана (Морена) = "смерть". (И в санскрите есть точно такое же слово - marana- "смерть".) Разумеется, ни о каком прямом заимствовании (русского слова из тибетского языка или наоборот) не может быть и речи. Здесь "заимствование" иного рода - заимствование слова с одним и тем же звучанием и одним и тем же смыслом из общего языкового источника - праязыка. В современных языках древние протолексемы продолжают жить полнокровной, вполне самостоятельной жизнью. На протяжении многих тысячелетий, нередко в фонетически и морфологически измененном виде они медленно дрейфовали внутри языков, отпочковывавшихся от первичного праязыка, обретая все новые и новые смыслы.