По лит. ре помогите!!)))

«После бала»
«После бала» Толстой окончательно развенчивает прекраснодушные иллюзии о красоте и добре в жизни господствовавших тогда социальных кругов.
Рассказ делится на две основные части (сцена бала и сцена на плацу) , взаимодействие которых создает нужное соотнесение образов друг с другом, помогающее писателю «срывать все и всяческие маски» и с огромной художественной силой и публицистической остротрй выразить свое сложившееся к тому времени видение мира.
В первой сцене Иван Васильевич и Варенька так же, как Наташа Ростова, были «на той высшей ступени счастья, когда человек делается вполне добр и хорош» . И так же, как и Наташе, все присутствовавшие казались им «добрыми, милыми, прекрасными людьми, любящими друг друга» . К тому же надо заметить, что в отличие от сцены первого бала Наташи, вызывавшей у Толстого 60-х годов улыбку умиления и снисхождения к иллюзорным представлениям героини романа о людях, сцена бала в толстовском рассказе передает такие детали, которые связаны с проявлениями и высоких нравственных чувств. В самом деле, какими пленительными казались рассказчику отношения между Варенькой и ее отцом, как тронули Ивана Васильевича дешевые опойковые сапоги полковника, свидетельствующие о всяческом самоограничении его во имя любимой дочери, как чаровали такие похожие ласковые взгляды и радостные улыбки Вареньки и ее отца! А эпизод с перышком от веера, отсутствие в Вареньке какой-либо рисовки, жеманства, манерности, способность и готовность любить разве могли не вызывать нежности к ней, не заставить любоваться ею? Все эти незначительные для других, но бесценные для любящих сердец подробности нарочито выводятся в рассказе на первый план, мотивируя восторженное состояние Ивана Васильевича.
Во второй части писатель показал полковника, отца Вареньки, в его отношении к «простому» народу, к подначальным ему людям. Он руководит зверским избиением солдата-татарина, бьет со страшной злобой по лицу малорослого и слабосильного солдата, который недостаточно сильно опустил палку на спину избиваемого, давно уже представлявшую собой какое-то кровавое месиво. И вся эта мучительная сцена, сопровождаемая прерывающимися всхлипами избиваемого («Братцы, помилосердуйте...») , и «жесткая, нехорошая музыка» , вытеснившая из сознания Ивана Васильевича мотив мазурки, который ранее, когда он только покинул бал, еще долго продолжал звучать в нем, и «грозно и злобно» нахмуренное лицо полковника вместо ласковой и радостной улыбки, так напоминавшей Вареньку, - все это прямо и настойчиво выдвигало вопрос о невозможности рассматривать людей привилегированного класса лишь в отношениях к представителям их социального круга, требовало соотнесения с жизнью народа, с людьми труда. И то, что в 70-е годы, в процессе работы над романом «Анна Каренина» , вставало в сознании Толстого как некая только разгадываемая тайна в обликах кучера, лакея, швейцара, символического образа маленького мужика, прояснилось и определилось, составив тот критерий рассмотрения и оценки явлений действительности, в основе которого лежали жизненные интересы трудящихся масс, их понятия о добре и зле.