Я знаю наизусть стихи её 30-летней и не наизусть то, что написано в 70 - 90-х. С семидесятых надо было понимать уже полунамёки, сменившие открытую речь.. .
Что Вы можете сказать об ахмадулинской поэзии последнего десятилетия? Есть что-нибудь любимое?
___
Как, мне кажется, совсем о другом звучат её строки из шестидесятых.. .
Белла Ахмадулина
МОИ ТОВАРИЩИ
1.
— Пока! — товарищи прощаются со мной.
— Пока! — я говорю. — Не забывайте! —
Я говорю: — Почаще здесь бывайте! —
пока товарищи прощаются со мной.
Мои товарищи по лестнице идут,
и подымаются их голоса обратно.
Им надо долго ехать — до Арбата,
до набережной, где их дома ждут.
Я здесь живу. И памятны давно
мне все приметы этой обстановки.
Мои товарищи стоят на остановке,
и долго я смотрю на них в окно.
Им летний дождик брызжет на плащи,
и что-то занимается другое.
Закрыв окно, я говорю:
— О горе, входи сюда, бесчинствуй и пляши!
Мои товарищи уехали домой,
они сидели здесь и говорили,
еще восходит над столом дымок
— это мои товарищи курили.
Но вот приходит человек иной.
Лицо его покойно и довольно.
И я смотрю и говорю: — Довольно!
Мои товарищи так хороши собой!
Он улыбается: — Я уважаю их.
Но вряд ли им удастся отличиться.
— О, им еще удастся отличиться
от всех постылых подвигов твоих.
Удачам все завидуют твоим —
и это тоже важное искусство,
и все-таки другое есть Искусство,
— мои товарищи, оно открыто им.
И снова я прощаюсь: — Ну, всего
хорошего, во всем тебе удачи!
Моим товарищам не надобно удачи!
Мои товарищи добьются своего!
2.
А. Вознесенскому
Когда моих товарищей корят,
я понимаю слов закономерность,
но нежности моей закаменелость
мешает слушать мне, как их корят.
Я горестно упрекам этим внемлю,
я головой киваю: слаб Андрей!
Он держится за рифму, как Антей
держался за спасительную землю.
За ним я знаю недостаток злой:
кощунственно венчать "гараж" с "геранью",
и все-таки о том судить Гераклу,
поднявшему Антея над землей.
Оторопев, он свой автопортрет
сравнил с аэропортом, — это глупость.
Гораздо больше в нем азарт и гулкость
напоминают мне автопробег.
И я его корю: зачем ты лих?
Зачем ты воздух детским лбом таранишь?
Все это так. Но все ж он мой товарищ.
А я люблю товарищей моих.
Люблю смотреть, как, прыгнув из дверей,
выходит мальчик с резвостью жонглера.
По правилам московского жаргона
люблю ему сказать: «Привет, Андрей! »
Люблю, что слова чистого глоток,
как у скворца, поигрывает в горле.
Люблю и тот, неведомый и горький,
серебряный какой-то холодок.
И что-то в нем, хвали или кори,
есть от пророка, есть от скомороха,
и мир ему — горяч, как сковородка,
сжигающая руки до крови.
Все остальное ждет нас впереди.
Да будем мы к своим друзьям пристрастны!
Да будем думать, что они прекрасны!
Терять их страшно, бог не приведи!
Я не критик и не литературовед. . Для меня Белла Ахмадулина —
единый цельный ОБРАЗ необычайно слитый из ТРЕХ Единств:
ОБЛИКА Неповторимой Женщины, Уникальной Голосвой Инто-
нации и Завораживающей Пэтической Звукописи ее Творений. .
И потому я просто опубликую здесь небольшое Эссе профессио-
нала ДМИТРИЯ БАК (а) с примерами ее поздних СТИХОВ. . И по-
скольку исчерпан лимит на фото, выложу ролик. . на стихи
Другого Поэта, который сказал о Белле среди прочего — такие
слова:
"Если я не называю поэзию Ахмадулиной мужественной, то не потому, что это рассердит множество женоподобных особей - просто поэзии смешны прилагательные. Женский, мужской, черный, белый - все это чепуха; поэзия либо есть, либо ее нет. Прилагательными обычно прикрывают слабость. Вместо употребления любого из них достаточно сказать, что Ахмадулина куда более сильный поэт, нежели двое ее знаменитых соотечественников - Евтушенко и Вознесенский. Ее стихи, в отличие от первого, не банальны, и они менее претенциозны, нежели у второго. "
ДМИТРИЙ БАК
Белла Ахмадулина, или “Свой знала долг, суровый и особый… ”
Большой поэт всегда начинается с узнаваемых тем, образных рядов, которые постепенно (либо – стремительно) складываются в цельный и обжитой мир. В дальнейшем возможны разные варианты поэтической судьбы, но очень многое зависит от степени постоянства либо гибкости и переменчивости созданного и однажды опознанного читателем мира. Склонность к осознанному отказу от собственных творческих установок – удел Б. Пастернака или Н. Заболоцкого, их путь в самых общих определениях может быть описан как более или менее резкий и вызванный целым комплексом внешних и внутренних причин переход от “сложности” к “простоте”.
Иное дело Белла Ахмадулина – координаты ее поэтического космоса остаются стабильными и узнаваемыми на протяжении долгого времени. Космос Ахмадулиной – обжитой, соразмерный человеку, порою камерный, суженный до габаритов комнаты, дома, сада, до смысловых рамок задушевной беседы. Ключевые позиции в ахмадулинском мире принадлежат искусству, лелеемой способности к высокому стилю, к изысканной выспренности поэтического высказывания. Здесь царит культ дружбы, Пушкина, русской лирики, русской музыки и природы. Однако – и в этом самое главное! – поэтическое пространство Ахмадулиной, будучи устойчивым и даже незыблемым, все же меняется, точнее говоря, меняет свои функции, иначе воспринимается на фоне хронологически и сущностно разных поэтических контекстов.
В ранние шестидесятые незабываемые “мотороллер розового цвета” или “розовый фонтан” газированной воды, брызжущей из автомата, воспринимались как знаки своеобразного бунта – сразу и против казенной “гражданской лирики” эпохи соцреализма, и против высокого и искреннего гражданского пафоса в стихах Евгения Евтушенко. Жизнь частного человека, окруженного маревом собственного, не навеянного извне видения вещей, есть главный предмет внимания Ахмадулиной в те годы. Энергия преображения традиции, смелого смещения фокуса поэтического зрения, отход от привычного, традиционного – вот итог сложного взаимодействия (притяжения/отталкивания) лирики Ахмадулиной и стихотворного мейнстрима оттепели.
С течением времени и – особенно явным образом – в последнее десятилетие ахмадулинская манера, оставаясь опознаваемой почти безошибочно, начинает восприниматься совершенно по-другому. Равнодействующая смыслов движется теперь по направлению к уходу от каких бы то ни было бунтарских нарушений традиции. Претерпевшая лишь несущественные изменения манера ахмадулинского стихового высказывания ныне выглядит совсем иначе. Неизменная камерность и сосредоточенность на высоком дружестве поэтического общения теперь уже кажется (и на самом деле является! ) знаком отсутствия протеста, вообще отсутствия сильной, резкой эмоции, выходящей за рамки сдержанного и твердого высказывания, адресованного не оппоненту,
но другу и..
Символ 60 годов прошлого века.
Белла Ахмадулина - поэт от Бога!
Поэт вне времени и вне эпохи - всегда останется современным!! !
Прощание.
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? - ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха.. . О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
1960 Белла Ахатовна Ахмадулина
СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ ПОЭТЕССЕ!!!!
Ерофеев сказал очень верно о том, что с Ахмадулиной ушла романтика "шестидесятников". Мне шестидесятые годы, оттепель хрущевская представляется чем-то вроде эпохи Возрождения. Возрождение к свету, к жизни. И, конечно, поэтому поэты заговорили с эстрады. Белла не очень, кажется, любила эту публичность, но в молодости хочется говорить в полный голос. Когда реакция началась? Году в 66-м. И у Ахмадулиной, которая, кажется, чужда политики и публицистики, все-таки скрытно в стихах отражается эта политическая реакция. Ей ведь как раз в то время не давали свободно издаваться. Где-то у эмигрантов вышел ее сборник. Так? И в стихах именно с 1966 года звучат тревожные нотки.
Что сделалось? Зачем я не могу,
уж целый год не знаю, не умею
слагать стихи и только немоту
тяжелую в моих губах имею?
...
Я не о том. Как прежде это было?
Когда происходило - не строка -
другое что-то. Только что? - забыла
Да, то, другое, разве знало страх,
когда шалило голосом так смело,
само, как смех, смеялось на устах
и плакало, как плач, если хотело?
Нет, Ахмадулина - это не только романтика шестидесятых, это и сознание реальности "социалистического лагеря" 70-80-х
Дайте выжить, чрезмерен сей скорбный сюжет.
Я не помню ни роли, ни жеста, ни слова,
Но смеется суфлер, вседержитель судеб,
говори: всё я помню, я здесь, я готова.
Говорю: я готова. Я помню. Я здесь.
Сущ и слышим тот голос, что мне подыграет.
Средь безумья, нет, средь слабоумья злодейств
Здраво мыслит один: умирающий Гамлет.
Это о Высоцком. Но не только о нем.
Да практически ничто. Поэт, чье творчество мне безразлично.
Прекрасная способность Ахмадулиной к усложненному и вместе с тем почти силлогистически ясному высказыванию по-прежнему остается непревзойденной:
Шесть дней небытия не суть нули.
Увидевшему “свет в конце тоннеля”
скажу: – Ты иль счастливец, иль не лги.
То, что и впрямь узрело свет, то – немо.
Прозренью проболтаться не дано.
Коль свет узрю – все черный креп наденьте.
Успению сознанья – все равно,
что муж вдовеет, сиротеют дети…
Пространность стихов Ахмадулиной, их сюжетность, событийная насыщенность давних поклонников поэта обмануть не могут. Речь всегда идет не об эпически отстраненном изображении неких вымышленных, условных, случившихся с другими людьми событий, но о происшествиях, точно и непременно имевших место в духовной либо “материальной” жизни конкретного человека – поэта Беллы Ахмадулиной.