Кто эта дама? Поэты и писатели посвящали ей стихи...

Полина Виардо?

Кажется, Авдотья Панаева ( но не уверен, ибо такой акварели раньше не видел)

Вы вспомните меня, мечтая одиноко
Под вечер, в сумерки, в таинственной тиши,
И сердце вам шепнет: «как жаль! она далёко, —
Здесь не с кем разделить ни мысли, ни души!.. »
ЕВДОКИЯ РОСТОПЧИНА
«...женская душа
Должна в тени светиться» .

В Москве возле Чистых прудов до сих пор сохранились остатки усадьбы, где росла девочка, которой было суждено стать замечательной русской поэтессой. Родилась Евдокия Сушкова - такова была ее девичья фамилия - в 1811 году. К десяти-двенадцати годам уже писала стихи. Ее то бранили, считая это неприличным занятием для девушки-дворянки, то, удивленные невесть откуда взявшимся даром, заставляли читать в домах обширной родни.

Бабушка и дед скрашивали внучке, как умели, сиротское детство. Замечали: девочка не из числа обыкновенных, легко усваивает языки, «глотает» научные талмуды. И нраву странного - без причины плачет, некстати смеется, то козой скачет на маскарадах, то сидит маленькой старушкой.

Кроме дедовой библиотеки, было у девочки еще одно сокровище - огромный заросший сад. Дрожа от вечерней сырости, не откликаясь на зов нянюшек, она пряталась в зарослях сирени и наблюдала оттуда прекрасный мир. Вот гаснет закат над Москвой, Вот кружат над Меншиковой башней галки, устраиваясь на покой. Кричат? Как жаль, что не понимает она их языка.

И вот сначала потихоньку, а потом, заполняя все пространство вокруг, заставляя ее душу заходиться в немом восторге, стелется колокольный звон. Утром, когда ни заката, ни птичьего круженья, ни звона не будет, можно вспомнить пришедшее в голову ночью и все снова пережить. Это и есть - «сочинять стихи».. .

Однажды поэт Вяземский взял у маленькой Сушковой исписанный листок. Показал поэту Дельвигу. Тот удивился. Стихи появились в печати. Правда, без фамилии автора. Быть может, Дельвиг думал: случайность, озарение, пришло и ушло. Евдокия же чувствовала: - «удел таинственный мне что-то предвещало...» .

С Евдокией подружился, прозвав ее кратко и ласково - Додо, подросток с сумрачными глазами. Это был Лермонтов. На одном из танцевальных вечеров ее из нарядной толпы молоденьких подружек выделил своим вниманием взрослый человек. Не танцевал - беседовал с ней серьезно и обстоятельно. Этот человек - Пушкин.

Жуковский, уже при жизни классик и верный друг Пушкина, после гибели поэта подарил Евдокии не заполненную Александром Сергеевичем тетрадь для стихов. «Книгу-сироту» . Сказал, что верит - ей по силам заполнить ее стихами, достойными Пушкина. Она испугалась:

«...И мне сей дар! – мне, слабой,
недостойной,
Мой сердца духовник
пришел его вручить.
Мне песнью робкою,
неопытной, нестройной
Стих чудный Пушкина
велел он заменить! »

Это ли не удел? Высокий, таинственный.. . Быть поэтом. Именно так - поэтом, а не поэтессой - будут называть Евдокию великие современники-мужчины: Гоголь, Крылов, Чаадаев. Тютчев, Щепкин, Глинка, Брюллов, Федотов, Тропинин, еще и еще из светочей русской культуры, в круг которых она войдет на равных.

Но в юности, когда она «простор мечтам звала» , грезились совсем не тома изданных книг и не похвальные отзывы «великих» . Мечталось, как и всем девушкам на свете, только о НЕМ. Самом прекрасном и единственном. Который, наверное, тоже разыскивает ее. И мучается. И мечтает о встрече. Так и началась поэзия Додо Сушковой - с превращения в прекрасную поэтическую строку совсем обыкновенных девичьих грез.

А потом мы услышим в ее стихах голос женщины, которую реальность заставляет очнуться от «снов любимых» . И вот уже сердце тронул холодок первого разочарования. Еще не раз будут воскрешаться надежды. Еще не раз будет оплакиваться их смерть.

Взрослеет женщина. Взрослеет поэт. Взрослеют стихи. Незваный приход мудрости. Смирение перед неизбежным. И это правда: человек приходит в мир один? И горько плачет. И уходит - один. А на плач уже нету силы. «Мои мечты привыкли к думе погребальной... »

на Панаеву не похожа.