Не напишите парочку стихов о войне? Только таких, чтобы прям ух! За душу брало.

1944 Ас

Эпилог вместо пролога.
“…Ночью была перехвачена радиограмма русских, из которой стало ясно, что погибший пилот был знаменитым советским асом, неоднократно награжденный Золотой Звездой Героя Советского Союза. Следует отдать ему должное – он был отличным летчиком. ”
Ханс-Ульрих Рудель, пилот пикирующего бомбардировщика Ю-87 (штука) .

Мы зевнули, проклятье! Это были “иваны”,
Справа Днестр, за ним танки вышли в прорыв,
Сверху яркое Солнце, а снизу – туманы,
И навстречу – шестерка, вираж заложив…

А мы строй развалили, повиснув над целью,
Понадеялись – “наши”, махнули крылом,
Заблажил пулеметчик, залязгал турелью…
Поздно! Первая “штука” рванула огнем.

Не успеть, не увидеть – кто выжил, кто спасся,
“Юнкерс” коршуном к низу, сквозь узкий овраг,
Под изогнутой плоскостью молнией трасса –
Значит, дышит в затылок пропеллером Лаг!

Значит, времени нет, ухожу коридором,
Бомбы – к черту, задача его обмануть –
Он быстрей, он проскочит с ревущим мотором,
И тогда я ударю в распятую грудь!

Но повис, как бульдог, растопырил закрылки,
Сбросил скорость на “нет”, и короткими бьет,
Он завалит меня, уже с этой попытки,
И молчит бортстрелок – разбит пулемет.

Так, похоже, он мастер – играем в “пятнашки”,
Разворот, полубочка, и снова – к земле,
Я цепляю винтом полевые ромашки,
И послушен рычаг управления мне.

Он легко повторяет любые маневры,
Высота 10 метров, и ниже нельзя!
Я ослеп из-за пота, и вырваны нервы,
И скулит мне в наушники кто-то: “Земля!!! ”

Я уже паникую – нарвался на аса,
Хорошо, остальные остались вверху!
Стала ближе и яростней белая трасса,
И опять, только чудом, я вскользь ухожу…

Вот он рядом, чуть справа, раскрашенным коком,
Острым диском пропеллера, тонким крылом,
И в стекле фонаря, в этом профиле строгом,
Улыбнулась мне Смерть побелевшим лицом!

А вот это – конец, вижу – не оторваться,
Ну, еще полминуты, собраться, понять…
Так нелепо… Как жаль - не успеть попрощаться,
И смириться – не ЖИТЬ! не ЛЮБИТЬ! не ЛЕТАТЬ!

А потом он отстал ослепительным взрывом,
Зацепив чем-то землю, ударом глухим…
Я вернулся живым и, с каким-то надрывом
Пил всю ночь до утра, и беседовал с ним…

PS. Я долго искал, но так и не смог точно узнать имя погибшего летчика. Примерно в это же время погиб дважды Герой Советского Союза капитан Карпов. Полковник Рудель, по всей видимости, считал, что тем асом был именно он. Но Карпов сражался не на этом фронте. В бою с Руделем погиб совсем другой летчик. У него не было высоких наград, иначе бы его имя упомянули в сводках потерь. Но он был АСОМ. Ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы “завалить” лучшего пилота Люфтваффе…

1945 Берлин

Лязгнул люк…
Осторожно Тишину изучая,
Копоть узкой полоской скользнула сквозь щель,
И расплавленным Солнцем глаза застилая,
Сладким запахом в ноздри ударил Апрель.

Еще теплая сталь под ладонью шершавой -
Изгибаясь змеей, заскользил по броне,
Пыль, безмолвно вальсируя осыпью ржавой,
Расстилала постель на сожженной земле…

Справа жмется всем телом к руинам пехота,
Слева в доме пожар, там теперь никого,
Значит – чисто…
а то помирать неохота,
Если тут до Победы километр всего!

Не за тем я к Берлину шел четыре столетья,
Стольких близких теряя, их жизнью живя,
Эта “тридцать четверка” у меня уже третья,
Два ранения, “Гвардия” и ордена…

Так, посмотрим в чем дело… ?
- Ну, вот же зараза!
Есть - достал таки “фаустник” правый каток…
- Старшина, лезь сюда! Остальным – в оба глаза!
- Ну, что скажешь, механик?
– Покурим, Сашок…

Тут крути- не крути, командир - передышка.
Здесь работы на день! Вот такие дела…
На, курни… и без нас, говорю – немцу крышка!
… Тишина-то какая! Может, наша взяла?

- Сань, чего самоходку не с первого раза?
Она сколько попала! Хорошо – рикошет…
- Ну а ты, почему тормознул без приказа?
Чтобы целиться лучше? Струхнул, что ли, дед?

- Это брось, лейтенант, у меня же т

СОРОКОВЫЕ

Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку.. .

А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.

Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!. .

Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые.. .
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!

Давид Самойлов

В. Высоцкий "На братских могилах не ставят крестов и вдовы на них не рыдают.... "

Его зарыли в шар земной,
А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат простой,
Без званий и наград.
Ему как мавзолей земля -
На миллион веков,
И Млечные Пути пылят
Вокруг него с боков.
На рыжих скатах тучи спят,
Метелицы метут,
Грома тяжелые гремят,
Ветра разбег берут.
Давным-давно окончен бой.. .
Руками всех друзей
Положен парень в шар земной,
Как будто в мавзолей.. .
1944

Умирали пацаны

Юлия Друнина

ЗИНКА

Памяти однополчанки —
Героя Советского Союза
Зины Самсоновой

1

Мы легли у разбитой ели.
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, гнилой земле.

- Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый,
У меня - лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет.. .
Знаешь, Юлька, я - против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.
Вдруг приказ: "Выступать вперед! "
Снова рядом, в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

2

С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и знамен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы. -
Мы хотели со славой жить.
...Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.. .
Белорусские ветры пели
О рязанских глухих садах.

3

- Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Где-то, в яблочном захолустье,
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом стоит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла.
...Я не знаю, как написать ей,
Чтоб тебя она не ждала? !

....
На носилках, около сарая,
На краю отбитого села,
Санитарка шепчет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила.. .

И бойцы вокруг нее толпятся
И не могут ей в глаза смотреть:
Восемнадцать - это восемнадцать,
Но ко всем неумолима смерть.. .

Через много лет в глазах любимой,
Что в его глаза устремлены,
Отблеск зарев, колыханье дыма
Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,
Закурить пытаясь на ходу.
Подожди его, жена, немножко -
В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,
На краю отбитого села,
Девочка лепечет, умирая:
- Я еще, ребята, не жила.. .

....
мне кажется отличные стихи

Муса Джалиль "ВАРВАРСТВО"