эпитит примеры из художественной литературы

В качестве эпитета могут выступать:
прилагательные: кроткий лик (С. Есенин) ; эти бедные селенья, эта скудная природа… (Ф. Тютчев) ; прозрачная дева (А. Блок) ;
причастия: край заброшенный (С. Есенин) ; исступленный дракон (А. Блок) ; взлет осиянный (М. Цветаева) ;
существительные, иногда вместе с окружающим их контекстом: Вот он, вождь без дружин (М. Цветаева) ; Молодость моя! Моя голубка смуглая! (М. Цветаева) .

Всякий эпитет отражает неповторимость восприятия мира автором, потому обязательно выражает какую-либо оценку и имеет субъективное значение: деревянная полка - не эпитет, так здесь нет художественного определения, деревянное лицо - эпитет, выражающий впечатление говорящего о выражении лица собеседника, то есть создающий образ.
Различают устойчивые (постоянные) фольклорные эпитеты: удаленький дородный добрый молодец, ясно солнышко, а также тавтологические, то есть эпитеты-повторы, однокоренные с определяемым словом: Эх ты, горе горькое, скука скучная, смертная! (А. Блок

Вот пример поэтического описания осени — стихотворение Ф. И. Тютчева:

Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера.. .
Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все — простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде.. .

В этом отрывке даже такие, казалось бы, обычные, предметные определения, как «короткая пора» , «тонкий волос» , являются эпитетами, передающими эмоциональное восприятие Тютчевым ранней осени. Они как бы аккомпанируют ярким метафорическим эпитетам «день хрустальный» , «лучезарны вечера» , «бодрый серп» , «на праздной борозде» .

Лермонтов "Монолог"
"Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете"
"К чему глубокие познанья, жажда славы"

Фет
Под нами с грохототом чугунным
Мосты мгновенные гремят.

А. С. Пушкин
Сквозь волнистые туманы пробивается луна, на печальные поляны льет печально свет она.

Сравнения
А. С Пушкин "Евгений Онегин"
"Дика, печальна, молчалива,
Как лань лесная, боязлива,
Она в семье своей родной
Казалась девочкой чужой."

И. А. Бунин "листопад"
"Лес, точно терем расписной,
Лиловый, золотой, багряный,
Веселой пестрою стеной (это срравнение, образованное существительным в творительном падеже)
Стоит над светлою поляной"

Олицетворения

Фет
Устало все кругом: устал и цвет небес,
И ветер, и река, и месяц, что родился,
И ночь, и в зелени потусклой спящий лес,
И желтый тот листок, что, наконец, свалился.

А. С. Пушкин
"Ты видел деву на скале
В одежде белой над волнами
Когда, бушуя в бурной мгле,
Играло море с берегами,
Когда луч молний озарял
Ее всечасно блеском алым
И ветер бился и летал
С ее летучим покрывалом?"

Эпи́тет (от др. -греч. ἐπίθετον — «приложенное») — определение при слове, влияющее на его выразительность. Выражается преимущественно именем прилагательным, но также наречием («горячо любить»), именем существительным («веселья шум»), числительным («вторая жизнь»).

Эпи́тет (от др. -греч. ἐπίθετον — «приложенное») — определение при слове, влияющее на его выразительность, красоту произношения. Выражается преимущественно именем прилагательным, но также наречием («горячо любить»), именем существительным («веселья шум»), числительным («вторая жизнь»).

Не имея в теории литературы определённого положения, название «эпитет» прилагается приблизительно к тем явлениям, которые в синтаксисе называются определением, в этимологии — прилагательным; но совпадение это только частичное.

Установившегося взгляда на эпитет нет в теории литературы: одни относят его к фигурам речи, другие считают, наряду с фигурами и тропами, самостоятельным средством поэтической изобразительности; одни считают эпитет элементом исключительно поэтической речи, другие находят его и в прозе.

Александр Веселовский охарактеризовал несколько моментов истории эпитета, являющейся, однако, лишь искусственно выделенным фрагментом общей истории стиля [1].

Теория литературы имеет дело только с так называемым украшающим эпитетом (epitheton ornans). Это название ведёт своё происхождение из старой теории, видевшей в приёмах поэтического мышления средства для украшения поэтической речи, однако только явления, обозначенные этим названием, представляют собой категорию, выделяемую теорией литературы в термине «эпитет».

Как не всякий эпитет имеет форму грамматического определения, так не всякое грамматическое определение есть эпитет: определение, суживающее объём определяемого понятия, не есть эпитет.

Логика различает суждения синтетические — такие, в которых сказуемое называет признак, не заключённый в подлежащем (эта гора высока) и аналитические — такие, в которых сказуемое лишь выявляет признак, уже имеющийся в подлежащем (люди смертны).

Перенося это различие на грамматические определения, можно сказать, что название эпитета носят лишь аналитические определения: «рассеянная буря», «малиновый берет» не эпитеты, но «ясная лазурь», «длиннотенное копьё», «Лондон щепетильный» — эпитеты, потому что ясность есть постоянный признак лазури, щепетильность — признак, добытый из анализа представления поэта о Лондоне.

Эпитет — начало разложения слитного комплекса представлений — выделяет признак, уже данный в определяемом слове, поскольку это необходимо для сознания, разбирающегося в явлениях; признак, выделяемый им, может казаться несущественным, случайным, но не таков он для творческой мысли автора.

Былина постоянно называет седло черкасским не для того, чтобы отличить данное седло от других, не черкасских, а потому, что это седло богатыря, лучшее, какое народ-поэт может себе представить: это не простое определение, а приём стилистической идеализации. Как и иные приёмы — условные обороты, типичные формулы — эпитет в древнейшем песенном творчестве легко становился постоянным, неизменно повторяемым при известном слове (руки белые, красна девица) и настолько тесно с ним скреплённым, что даже противоречия и нелепости не одолевают этого постоянства («руки белые» оказываются у «арапина», царь Калин — «собака» не только в устах его врагов, но и в речи его посла к князю Владимиру).

Это «забвение реального смысла», по терминологии A. H. Веселовского, есть уже вторичное явление, но и самое появление постоянного эпитета нельзя считать первичным: его постоянство, которое обычно считается признаком эпики, эпического миросозерцания, есть результат отбора после некоторого разнообразия.

Возможно, что в эпоху древнейшего (синкретического, лирико-эпического) песенного творчества этого постоянства ещё не было: «лишь позднее оно стало признаком того типически условного — и сословного — миросозерцания и стиля, который мы считаем, несколько односторонне, характерным для эпоса и народной поэзии» [источник не указан 738 дней].

Эпитеты могут быть выр