Помогите найти анализ стихотворения Николая Гумилёва "Деревья"

«Кто-то едет — к смертной победе» Марины Цветаевой и «Я знаю, что деревьям, а не нам...» Николая Гумилёва

При анализе этих стихотворений очень важно помнить, что во всех мифологиях есть образ мирового древа, древа жизни, поэтому образ дерева в стихотворении (особенно если оно создано в близкую к символизму эпоху) нередко выступает как образ-символ, позволяя каждому поэту осмысливать через него важные в человеческом бытии вопросы жизни, смерти, смысла человеческого существования. Для понимания этого следует уловить ассоциации, вызванные образами деревьев у разных поэтов. В обоих стихотворениях говорится не столько о деревьях, сколько о жизни: таинственной и драматичной — у Цветаевой, совершенной — у Гумилёва. Глубина смысла стихотворений подтверждается упоминанием жертвенного танца иудеев (Цветаева), Моисея и Марии (Гумилёв) — ведь это образы древней культуры, породившей европейскую цивилизацию.

В стихотворении Цветаевой очень самобытный ряд образов: деревья словно совершают какой-то обряд: наделены жестами и “трепетом”, ключевой темой становится смерть (слова “смертная”, “надгробия”, “трагедия”), но она сплетается с образами победы, жертвы, таинства, небесной завесы, неба как въезда, что порождает тему Воскресения как победы над смертью. Этот смысл подкрепляется мотивом движения к небу. Начальные слова “Кто-то едет” не случайно повторяются в последней строфе, где появляется образ неба — единственный чувственно (а не умом) воспринимаемый в стихотворении.

Торжество Воскресения передаётся и символичным одухотворением деревьев, которые, словно присутствуя при таинстве или служа ему, противостоят современной автору пошлости мира. Эта антитеза одухотворённого и бездушного постоянна у Цветаевой. Пошлость выражается образами “веса, счёта, времени, дроби” — всего того, что размерено, расчислено, “правильно”, подчинено нормам. Духовное же выражается часто с помощью образов, связанных с религией и небом.

Важно также увидеть средства передачи чувств автора: они использованы и в образном строе, и в звучании. Эмоциональное напряжение в цветаевском стихотворении создаётся и за счёт оксюморонных сочетаний (“смертная победа”, “жесты надгробий” — надгробия обычно ассоциируются с неподвижностью), и за счёт неровного, прерывистого ритма, неблагозвучных сочетаний согласных, повторения “р”. Общее ощущение стремительности речи и нарастания эмоциональной напряжённости гармонизируется торжествующим повтором чуть изменённых первых строк. Очень важно здесь строфическое построение: последняя строфа представляет собой двустишие, что на фоне двух предыдущих четверостиший воспринимается обрывом, словно накал чувств достиг предела, дальше невозможно говорить.

Сравнение стихотворений оттеняет изобразительность Гумилёва. Цветаева осмысливает Воскресение, поэтому её образы абстрактны, они воспринимаются не чувствами, а сознанием, Гумилёв же любуется миром, проницая в нём скрытую предполагаемую жизнь. Одушевление образов и возникающие сравнения с Марией и Иосифом — земными родителями Иисуса Христа — подчёркивают глубокую осмысленность существования деревьев. Автор прямо заявляет о гармонии и совершенстве их жизни, красочно описывая её в первой—четвёртой строфах. Целесообразно отметить приметы этой красочности: разнообразие цветовых эпитетов и образов природных явлений (упоминаются явления небесные, земные, водные и подземные, описываются вода и камни, называются породы деревьев). Описательность передаёт прелесть жизни, очарованность ею автора.

Для осмысления композиции важна антитеза в первой строфе “чужбины” и “отчизны”, связанная с другой — “земли” и “звёзд”. Ключевым образом стихотворения становится образ обжитой деревьями земли, от которой люди оторваны (они здесь “на чужбине”). Эти противопоставления отзываются в последней строфе, где жизнь деревьев представлена недостижимым для человека идеалом: воплощением вечности и одухотворённости.

Обычно способствующий передаче размышлений пятистопный ямб здесь звучит торжественно и размеренно: ка