Как чудили великие пииты? см. Бунина

Разсказывал свое приключенiе на Мысe Доброй Надежды:
-- Когда наш корабль, --Бальмонт никогда не мог сказать "пароход", --
бросил якорь в гавани, я сошел на сушу и углубился в страну, --тут Бальмонт
опять таки не мог сказать, что он просто вышел за город, -- я увидал род
вигвама, заглянул в него и увидал в нем старуху, но все же прельстительную
своей старостью и безобразiем, тотчас пожелал осуществить свою близость с
ней, но, вeроятно, потому что я, владeющiй многими языками мiра, не владeю
языком "зулю", эта вeдьма кинулась на меня с толстой палкой, и я принужден
был спастись бeгством.. .
Не отставал от него и его соратник по
издательству "Скорпiон" С. А. Поляков: его сотрудник М. Н. Семенов разсказал
недавно в газетe "Русская Мысль", что этот Поляков "знал всe европейскiе 27
языки и около дюжины восточных... " Вы только подумайте: всe европейскiе
языки и около дюжины восточных! Что до Бальмонта, то он "владeл многими
языками мiра" очень плохо, даже самый простой разговор по-французски был ему
труден. Однажды в Парижe, в годы эмиграцiи, он встрeтился у меня с моим
литературным агентом, американцем Брадлеем, и когда Брадлей заговорил с ним
по-англiйски, покраснeл, смeшался, перешел на французскiй язык, но и
по-французски путался, дeлал грубыя ошибки.. . Как же всетаки сдeлал он
столько переводов с разных языков, даже с грузинскаго, с армянскаго?
Вeроятно, не раз с подстрочников. А до чего на свой лад, о том и говорить
нечего. Вот, напримeр, сонет Шелли, вот его первая строчка, --очень
несложная: в пустынe, в песках, лежит великая статуя, --только и всего
сказал о ней Шелли; а Бальмонт? "В нагих песках, гдe вeчность сторожит
пустыни тишину... " Что же до незнанiя "языка зулю", проще говоря,
зулусскаго, и печальных послeдствiй этого незнанiя, то бывало множество
столь же печальных послeдствiй и в других случаях, когда Бальмонт говорил на
языках, ему болeе или менeе извeстных, только тут уже в силу пристрастiя
Бальмонта к восклицанiям: знаю, как нещадно били его -- и не раз --
лондонскiе полицейскiе в силу этого пристрастiя, как однажды били его ночью
полицейскiе в Парижe, потому что шел он с какой-то дамой позади двух
полицейских и так бeшено кричал на даму, ударяя на слово "ваш" ("ваш хитрый
взор, ваш лукавый ум! "), что полицейскiе рeшили, что это он кричит на них на
парижском жаргонe воров и апашей, гдe слово "vache" 28 (корова)
употребляется как чрезвычайно оскорбительная кличка полицейских, еще болeе
глупая, чeм та, которой оскорбляли их в Россiи: "фараон". А при мнe было
однажды с Бальмонтом такое: мы гостили с ним лeтом под Одессой, в нeмецком
поселкe на берегу моря, пошли как-то втроем, --он, писатель Федоров и я, --
купаться, раздeлись и уже хотeли идти в воду, но тут, на бeду, вылeз из воды
на берег брат Федорова, огромный мужик, босяк из одесскаго порта, вeчный
острожник и, увидав его, Бальмонт почему-то впал в трагическую ярость,
кинулся к нему, театрально заорал: -- "Дикарь, я вызываю тебя на бой! " -- а
"дикарь" лeниво смeрил его тусклым взглядом, сгреб в охапку своими страшными
лапами, и запустил в колючiя прибрежныя заросли, из которых Бальмонт вылeз
весь окровавленный.. . Иван Бунин. ВОСПОМИНАНИЯ

Передаешь ты радость, гнев и грусть, \ Тебя легко запомнить наизусть, \ Ты поэтичен в самой трезвой дозе, \ И приближаешься порою к прозе. Самуил Маршак Тебе пишу я этот дифирамб, \ Невыносим тебе казенный штамп, \ \ Размер свободный - пятистопный ямб. Чуждаешься ты речи сумасбродной, Не терпишь ты и классики холодной. \ Несут поэта, о волшебный стих, \ И в ад и в рай пять легких стоп твоих. Самуил Маршак Тебе пишу я этот дифирамб,