Поэт – всегда или первый, или никакой? см. Андрея Вознесенского 2001

Угасающий луч света озаряет белую тарелку на столе с останками апельсина. Женщина приоткрывает левый глаз и, напряженно щупая почву, начинает: “Александр Трифонович, подайте-ка мне апельсин”. И уже смело: “Закусить”. Трифонович протрезвел от такой наглости. Он вытаращил глаза, очумело огляделся, потом, что-то сообразив, усмехнулся. Он встал; его грузная фигура обрела грацию; он взял тарелку с апельсином, на левую руку по-лакейски повесил полотенце и изящно подошел к тахте. “Многоуважаемая сударыня, – он назвал женщину по имени и отчеству, – Вы должны быть счастливы, что первый поэт России преподносит Вам апельсин. Закусить”. \ Вы попались, Александр Трифонович! Едва тарелка коснулась тахты, второй карий глаз лукаво приоткрылся: “Это Вы должны быть счастливы, Александр Трифонович, что Вы преподнесли апельсин первому поэту России. Закусить”. И тут я, давясь от смеха, подаю голос: “А первый поэт России спокойно смотрит на эту пикировку”. Поэт – всегда или первый, или никакой. Андрей Вознесенский 2001

Я осторожно вёл стихи\Среди подводных скал людей. \Меня прощали, как грехи\Своих развинченных затей. Георгий Оболдуев 1935 Для детей (In usum delphini)