V – Это не только вендетта? см. в тему.

V – Это о “Vergil” (Вергилии) , который овладел тем, что лишь промелькнуло в
музыке Гомера, – напряжением элегии, и сделал его центральным, неизбежным
условием Энеиды. Все эти изысканные пассажи изнеможения и стенания, вся эта
элегическая грация о быстротечном времени и потерянной жизни, которая,
кажется, превращает Энеиду в одно длинное стихотворение, делают Вергилия
первым великим садовником в общем пейзаже горя и отцом пасторальной поэзии.
Можно ли пренебречь этой иронией или нет, но наше понимание пасторальной
элегии сложилось во многом благодаря образам красоты преисподней. Я знаю
только, что любое описание пейзажа содержит в себе некую иллюзорность,
недоступность, которая находится по ту сторону сезонных циклов и их символов и
которая предлагает нечто вроде вечного цветения завершенности, в которой мы
оказываемся лицом к лицу с границами нашего впечатления. Мы кончаем тем, что
начинаем оплакивать то, чем никогда не владели.
Y – это о “why” (почему) . Почему – вопрос, который мы задаем себе снова и
снова. Почему мы здесь, а не там? Почему я – это я? Почему в рыбном садке в
ресторане где-то в предместьях Дес-Муана – нет золотой рыбки? Марк Стренд. АЛФАВИТ ОДНОГО ПОЭТА (из книги “Погода слов”) «Интерпоэзия» 2009, №3

Я жизни Лиры дам опору\ Хотя бы через смерть мою: \ Не жизнь мне, если застаю\ В таком отчаянье сеньору. \ Клянусь еду тебе добыть\ У римлян. На любые муки\ Пойду я, — коль м о и м и руки\ Мои не перестали быть. Мигель де Сервантес. Перевод Владимира Пяста НУМАНСИЯ